— Что? — только и смог он спросить, оглянувшись через плечо.
— Закурить нет? — Мужчина лет тридцати стоял, прислонившись плечом к дереву, и держал в руке раскрытый портсигар. — Все выкурил, вот, полюбуйтесь.
— Какого?.. — пробормотал Орлов.
— Значит, нету… — печально протянул мужчина.
У него было странное лицо. На первый взгляд — моложавое, гладкое, без морщин, будто детское. Но потом начинало казаться, что кожа на лице — ненастоящая, что и не кожа это вовсе, а гладкое лакированное папье-маше. Как у куклы. Или у маски.
— Нету… А вы жить хотите, господин Орлов? — спросил мужчина.
Палец Орлова снова лег на спуск.
— Нет-нет-нет! — Мужчина вытянул вперед руку. — Не в плен, ни в коем случае! Жить и быть свободным — хотите?
«Маузер» немного разочарованно лег на землю у бедра поручика. Этого не может быть, подумал Орлов.
— Я вас выведу, — сказал мужчина.
Пуля, выпущенная кем-то из красных, ударилась в дерево над самой головой чужака, вырвала несколько щепок.
— Тут становится неуютно, — сказал мужчина.
— Кто вы? — спросил Орлов.
— Да какая вам разница? Я тот, кто может спасти вам жизнь и предложить очень интересную работу. Причем, что вас должно особенно заинтересовать, не на красных, не на белых и даже не на бандитов. Много путешествий, приключений, защита человечества, можно сказать, а иногда даже и его спасение… Хотите?
— Кто вы? — повторил Орлов.
— Я ничего не стану от вас сейчас требовать. — Пуля просвистела между Орловым и чужаком. — Вы сами сделаете свой выбор в более спокойном месте. Сейчас от вас нужно только решение — жить или умереть. Ваш выбор?
— Как вас зовут? — Орлов встал с холодной земли, держа пистолет в опущенной руке.
— Зовите меня Игроком, — сказал Игрок. — Этого достаточно?
— Достаточно, — сказал Орлов.
— Да бог с ним, с городом… — сказал наконец Игрок, так и не дождавшись ответа Орлова. — Сколько их еще будет… Собственно, я и не собирался требовать от вас смерти Залесского, я хотел напомнить вам, что именно я решаю, кого привлечь к выполнению той или иной задачи. Я сдаю карты. И как бы вам ни нравился мой выбор — будет именно так, как сказал я. Правила — они неизменны. Тут мы с вами совершенно солидарны. А вот, кстати, и ваше мясо…
Подошел официант и поставил тарелку перед Орловым.
— Вы кушайте. — Игрок откинулся на спинку стула. — У нас еще есть много времени. Вы, конечно, потратили его во множестве и, с моей точки зрения, впустую, но ничего катастрофического не произошло. И, надеюсь, не произойдет. Я уверен, что задача будет решена. Мы с вами выиграем этот раунд. Приятного аппетита!
20 апреля 2012 года, Уфа
— Простите, пожалуйста, вы — Торопов? — Вопрос прозвучал неожиданно, Торопов только-только вышел из подъезда и замер на мгновение, ослепленный утренним солнцем. — Андрей Владимирович?
Торопов посмотрел на спросившего — лицо незнакомое. Невысокий, крепкий. Кожа на скулах обветрена, словно человек часто бывает на свежем воздухе и при не слишком хорошей погоде. Серый длинный плащ, не модный, не современного покроя, но производит впечатление добротности и респектабельности.
— Что, простите? — переспросил Торопов.
Не часто его вот так останавливают на выходе из дома незнакомцы. Да еще и с легким иностранным акцентом. Точно, акцент был, прозвучал, а Торопов сумел уловить его даже в короткой фразе. Мысленно Торопов похвалил себя за внимание к мелочам. И даже на секунду стало жаль, что нельзя никому продемонстрировать свою наблюдательность. Не возвращаться же к компьютеру, чтобы поделиться с коллегами…
— Вы — Торопов Андрей Владимирович? — повторил с вежливой улыбкой незнакомец. — Писатель Торопов?
Торопов кашлянул, демонстрируя некоторое смущение. Не засмущался, как институтка, застигнутая за сочинением виршей, а лишь продемонстрировал свою скромность и склонность к объективности. Он, конечно, писал. И то, что он писал, публиковалось неоднократно, но писал-то он под псевдонимом, да еще коллективным — Василий Ветров, и хоть и сознавал свою значимость для успеха книг, оценивал ее как бы не выше значимости остальных соавторов, но вот так вот вслух, да еще посторонний человек…
