– Борис… Борис Вайнштейн… – прохрипел бородатый, держась обеими руками за живот.
– Вайнштейн, говоришь? Ясно! – обрадовался Одинцов, а где работаешь, Вайнштейн?
– Работаю в рекламном агентстве Прайм-Тайм дизайнером…
Одинцов медленно расстегнул кобуру и шесть раз выстрелил дизайнеру в грудь, голову и живот.
– Фашист, – коротко, как приговор, сказал Одинцов и сплюнул на необычно-потертую небесного цвета робу бородатого, что лежал теперь на брусчатке с оскаленным ртом.
– А вы, – крикнул Одинцов оставшимся в кузове зэ-ка, – вы, фашисты недобитые, если через два часа помост не будет готов, я каждому в глаз выстрелю… Понятно?
Старшая военфельдшер Любочка вынула из планшетки папиросу, и Одинцов галантно чиркнул возле ее лица трофейной зажигалкой.
– Жаробин! – как всегда негромко сказал вдруг комроты старший лейтенант Коломиец, – ты этим фашистским выродкам тут спуску не давай. Можешь расстрелять еще десятерых – я тебе двадцать новых пригоню, но чтобы помост через два часа был готов! Не то сам на их месте окажешься, понял?
На том командиры свою инспекцию закончили и цокая подковками хромачей по брусчатке удалились в сторону Исторического музея… ….
Войска НКВД наводят порядок в Москве
Много картинок подробностей
Для переговоров с президентом Брауном Олег решился на маскарад. Так – из элементарного озорства.
Из примерно двух – трех сотен отсмотренных цифровых копий он выбрал эсэсовского офицера примерно своей комплекции, и отделив живую органику от неживой, получил на выходе полный комплект подлинного обмундирования…
– Это вам не мосфильмовская туфта типа той, что носили артисты в сериалах Татьяны Лиозновой, – думал про себя Олег, переодеваясь "в трофейное", – это фирма! Это как раньше – в семидесятые годы – были джинсы американские, и были джинсы польские – "одра"…
Гарольда Брауна Олег тоже, как и Петрова, сперва "покатал" по ближнему космосу, через океан, на малой высоте над Парижем, а потом на ту же облюбованную аргентинскую скалу, что нависла над Южно-Атлантическим прибоем.
Олег материализовал Брауна и вместе с шаром, уменьшенном до размера теннисного мяча, в шести шагах завис перед президентским лицом.
– Готовы начать переговоры? – синтетическим голосом шара через функцию синхронного перевода спросил Олег.
– Да, – коротко ответил Браун. Он выглядел совершенно подавленным.
– Вы, наверное, желаете узнать, кто мы такие?
– Это естественное желание моего народа.
– Вы, наверное слышали, что зимой сорок пятого, большое количество немецких ученых и военных с помощью подлодок гроссадмирала Денница переправилось в Антарктику?
– Это научная фантастика!
– А это – реальность? – спросил Олег, и как фокусник материализовался перед изумленным президентом.
– Кто вы? – выдохнул потерявший дар речи Браун.
– Оберфюрер Фогель, к вашим услугам, – не моргнув глазом, соврал Олег, – полномочный представитель рейхсфюрера на переговорах с президентом США.
– Я должен документально убедиться в ваших полномочиях…
– Вам мало демонстрации наших сил? – раздраженно спросил Олег.
– Нет, вполне достаточно, это произвело впечатление. Мы хотели бы просто узнать.
Нельзя ли повести переговоры в более удобном месте и привлечь необходимых консультантов… вы ведь должны быть в курсе – я не принимаю решений единолично.
– Да. Но мы будем говорить там, где удобно нам. Вы ведь не спрашивали фельдмаршала Кейтеля, где ему удобно подписывать капитуляцию!
– А мы будем говорить о капитуляции?
– А вы хотите потерять экипажи всех авианосцев и всех подводных лодок в придачу?
Вы хотите, чтобы мы запрятали все ваши корабли во внутренние водоемы Мексики?
Или вам хочется чтобы мы отправили весь ваш флот плавать в Каспийском море? Мы это сделаем уже сегодня, но при этом, я не обещаю, что вы получите ваших парней живыми, как это получилось с авианосцем Нимиц.
– Какие ваши условия?
– Вы разоружаетесь. Вам будет запрещено иметь ядерное и ракетное оружие – мы его у вас просто заберем. Вам будет запрещено иметь флот. У вас не будет и военно-воздушных сил.
– Но как же наша безопасность?
– От кого?
– От тех, кто немедленно начнет посягать на территориальную независимость Америки? И потом, как же с мировой стабильностью. Она целиком зависит от нашей военной мощи?
