— Найдет себе замену? Как это? — удивился Сэйерс.
— Очень просто. Примет на себя чужие грехи. Добровольно, — сказал Кейн.
Оборот, который принимал их разговор, Стокеру не нравился.
— Мелмот — выдумка, — произнес он.
— Все выдумки имеют первоисточники, — парировал Кейн. — Равно как и свой инструментарий. Дьявол, например, является из подпола, договор с ним подписывается кровью. Ну, в общем, вы знаете всю эту ерунду для оркестровой ямы и галерки. Но что такое инструментарий по своей сути, — горячился Кейн, — как не внешние символы внутреннего состояния души? Вы только вдумайтесь, Брэм. Сознательно отвратить лицо свое от Бога. Добровольно ввергнуть себя во тьму, сознательно пойти на осуждение и проклятие. Не подтолкнет ли сам рассказ о Страннике чью-то душу к преступлению? Не создаст ли притягательный образ падшей души?
— Сознательно пойти на проклятие? — повторил Стокер. — Добровольно? Зачем?
— Причины разные — ненависть к себе, к Богу, презрение к окружающим. У каждого сердца — причины свои.
— Нет, — сказал Стокер. — Не может человек жить вечно.
— Но вечной жизни и не требуется, — отозвался Кейн, — Я говорю о передаче бремени от одного к другому.
Оппоненты горячились, их тихий диспут постепенно перешел в громкий спор. Сидевшие неподалеку читатели стали обращать на них недовольное внимание. То и дело в их сторону кидались недружелюбные взгляды.
Сэйерс поднялся.
— Благодарю вас, сэр, — произнес он, чуть наклонив голову в сторону ученого в знак признания результатов его исследования.
— Просветил я вас хотя бы немного? — спросил тот.
— Боюсь, что да, — ответил Сэйерс.
Сэйерс с такой энергией шагал по городскому саду неподалеку от Бедфорд-сквер, что Стокер едва поспевал за ним. Они молча двигались наугад, цели прогулки у них не было. Сэйерса охватило волнение, оно бросало его с одной тропинки на другую. Путь его сделался беспорядочен, как пляска языков пламени.
— Брэм, я все понял, — наконец заговорил он. — Кейн прав. Теперь я все себе отлично представляю. Странник добровольно отходит от Бога и в результате получает вознаграждение. Вначале ему кажется, что его одарили, но в конце концов дар превращается в проклятие.
— Если это и есть то просветление, о котором говорил Кейн, то оно меня разочаровывает, — ответил Стокер. — Каспар — человек злой от природы, остальное — чистая фантазия.
— Не Каспар, Брэм, хотя я уверен, что он обрел власть над своим учителем в тот момент, когда его обучение закончилось. — Сэйерс неожиданно остановился и посмотрел на Стокера. — Силы Эдмунда Уитлока тают, — продолжил он. — Многие заметили — в последнее время он часто устает. Галлифорд считает, что он серьезно болен, но теперь-то я знаю, какая его съедает болезнь. Он не болеет, он умирает, и сам понимает свое состояние.
— И что?
Сэйерс подошел к Стокеру вплотную, взял за руки и сильно встряхнул, словно приводя собеседника в чувство.
— Неужели вы не видите, в чем тут дело? Уитлок! Уитлок и есть демон! Луиза находится в лапах демона!
Филадельфия
1903 год
Побитый чемпион вдруг замолчал, и Себастьян уже думал, что не услышит продолжения рассказа. За палаткой зазвучали раздраженные голоса. По долетавшим до его уха обрывкам слов Себастьян догадался, что парк закрывается на ночь и шатер собираются складывать. На щитах вокруг него появились многообещающие объявления о проведении в парке выставки изящных искусств, представлявшей собой на деле набор упадочной мазни, способной вызвать лишь громкий скандал. Позже выставку, в конце концов, изгонят и Уиллоу-Гроув вернется к более респектабельным развлечениям.
Сэйерс вслушался в разговор на улице.
— Меня скоро позовут, — сообщил он Себастьяну. — Пришли рабочие разбирать шатер.
Никто из них не двинулся с места.
— Итак, после всего этого вы… все-таки не перестали питать к мисс Портер нежные чувства?
Потуже запахнувшись в свой грязный халат, боксер посмотрел на Себастьяна.
— Я хорошо знаю, как поступают мужчины, оказавшиеся в подобной ситуации, — произнес Том. — Уходят, закрывают сердце, забывают о прошлой жизни и начинают новую. Однако еще лучше я понимал, какой станет моя будущая жизнь. Постоянный страх, переезды с одного места на другое, дабы не примелькаться полиции. Бесцельное существование без корней и друзей, с которыми я мог бы поделиться своей тайной. — Сэйерс на несколько секунд замолчал. — И это далеко не все. Уйти означало для меня бросить Луизу на произвол судьбы.
