— Ну, здравствуй, — сказала Элизабет.
— Здравствуй, — прошептал Себастьян.
Жена нагнулась, смахнула с его лба две прилипшие пряди. Он закрыл глаза, чтобы острее почувствовать ее прикосновение.
— Как чувствуешь себя? — спросила она.
— Неплохо, — ответил он уже более или менее внятно и открыл глаза. Себастьян старался говорить медленно и связно.
— Тебе дали морфий, — произнесла она. — Смотри не привыкни к нему.
Себастьян попытался было расправить плечи и приподняться, но Элизабет остановила его, замахав руками. Да он и не сумел бы оторваться от подушки, поскольку вся грудь была крепко перевязана бинтами. Ощущение у Себастьяна было такое, словно в живот ему с невероятной силой ткнули костылем.
Благодаря морфию сильной боли он не ощущал. Только потом, когда сиделка убрала таблетки с опиатом, он почувствовал себя не таким смелым.
Себастьян растянулся на матрасе. Всего одно слабое движение, но и оно истощило его.
— Прости, Элизабет. Я упустил шанс получить награду, — проговорил он, немного отдышавшись. — Она опередила меня. Стояла передо мной, но я упустил ее. Подвел всех.
— Не говори так, Себастьян, — ответила она. — Не желаю и слышать об этом.
— У нас ничего нет.
— Ты сохранил доброе имя. Репутацию. Подумать страшно, что бы случилось с нами, если бы ты ее потерял. Ты рисковал жизнью. У сына остался отец, а у меня — муж. Нам ничего больше не нужно. Все остальное поправимо. Мы все восстановим.
— Как?
— Не переживай. Один раз мы сумели приобрести, сможем и второй. Пусть Сэйерс бегает за своим гнусным созданием и примет на себя все последствия поисков. Забудем о них, им нет места в нашей жизни.
Пришла одна из сестер делать Себастьяну перевязку, Элизабет ненадолго покинула палату.
Вернувшись, она заботливо посмотрела на мужа.
— Тебе очень тяжело? — спросила она. — Мне уйти? Я не хочу волновать тебя. Побуду в коридоре.
Он покачал головой, потянулся к ее руке. Элизабет вновь опустилась на стул у его кровати, немного помолчала.
— Я разговаривала с мистером Бирсом, — вдруг сообщила она. — Он оказался очень милым человеком. Нет, ты только не смейся, — продолжила она спустя несколько секунд. — Себастьян, не шевелись, тебе нельзя двигаться.
— Прости, — отозвался он.
— Когда вернешься, мы подыщем себе домик подешевле. Тихо, тихо, не говори ничего, — опередила она, увидев, что муж собирается возразить. — Я, кстати, тоже могу пойти работать.
— Куда же?
— Да куда угодно. Хоть в оркестр к Соусе. Ты же знаешь, я прекрасно играю на геликоне. На крайний случай могу служить продавщицей в лавке Гимбела. Я уже подумывала о нем. С продавщицами я общалась часто и хорошо представляю себе работу. «Да, мадам», «Нет, мадам» — вот, собственно, и все. Неужели так сложно?
— Прежде всего необходимо вернуть деньги Фрэнсис.
— Она все понимает и не сожалеет о потере.
Он попытался сжать ее руку, но пальцы его ослабели и едва шевелились.
— Счастливый я человек, — прошептал Себастьян.
Элизабет ответила на тихое пожатие, обхватив ладонями его запястье.
— Мы все счастливы, — промолвила она.
Церковь, желтевшая остатками краски, находилась в самом центре поросшего камышом поля и издали казалась неповрежденной. Только приблизившись к ней, Сэйерс увидел, что и ее не минули разрушения. Крыша покосилась, торчали балки, а зияющие мрачной пустотой окна напоминали глазницы черепа. Молиться сюда уже давно никто не приходил.
Молчуна он увидел как раз тогда, когда и тот заметил его. Сэйерс шел по открытому пространству, не оставляя сомнений относительно цели своего пути. Молчун, стоявший у насоса и набиравший воду, замер. Он неподвижно наблюдал за идущим Сэйерсом. Примерно через минуту из дома вышла его жена и, подняв голову, застыла на пороге. Не шевелясь, они наблюдали, как Сэйерс приближается к церкви.
Сэйерс, уже свыкшийся с присутствием собаки, вдруг почувствовал ее исчезновение. Она, словно чуя возможную беду, остановилась ярдах в ста от церкви, решив наблюдать за последующими событиями с безопасного расстояния.
Когда между Томом и Молчуном осталось не более десяти ярдов, тот убрал руку с насоса и вытянул по направлению к Сэйерсу.
