Других следов присутствия в доме посторонних она не нашла и успокоилась. Если до нее тут кто-то и побывал, особых причин задерживаться у него не было. Сама Луиза не рискнула бы остаться на ночь в таком жутковатом месте, а воровать в поместье было попросту нечего.
Она прошла через переход и подошла к дверям. Юди обнаружил запасной выход, по лестнице со второго этажа, и, проверяя прочность ее и перил, спустился вниз.
— Крыша не течет. По крайней мере следов дождя я не заметил, — сообщил он.
Луиза сошла с крыльца, отступила на несколько шагов от дома, взглянула наверх.
— Жить здесь, я так понимаю, уже сейчас можно, — резюмировала она.
— После небольшого ремонта — да, — согласился Юди.
— Ну, рабочих я найму.
Луиза чувствовала, что Юди в душе согласен с ней, но как человек основательный хотел бы окончательно убедиться. Она угадала.
— Подождите, я осмотрю цистерну, — сказал он.
Он ушел проверять систему подачи воды, а Луиза решила обойти вокруг дома. Позади него расстилалась огромная равнина. Неподалеку от здания стоял забор, некогда огораживавший сад возле кухни. За ним, у самого края равнины, виднелись густые, казавшиеся непроходимыми заросли дикого кустарника. Строения, расположенные рядом с главным домом, сохранились гораздо хуже. Отхожее место и башня голубятни обветшали, от гостевого домика и домика надсмотрщика остались одни остовы. С последнего еще и исчезла крыша.
Ярдах в ста от поместья, за стеной деревьев и грязной дорогой, шли два ряда покосившихся лачуг — жилищ рабов, убогих даже в довоенное время, сделанных из тонких некрашеных досок, от дождей и времени казавшихся серебряными, покрытых соломой, облезлые пучки которой кое-где еще сохранились. Впрочем, стояли хижины на каменных фундаментах.
За спиной Луизы раздался чей-то шорох. Актриса обернулась и увидела все ту же собаку, стоявшую поодаль, но с таким видом, словно только и ждала сигнала, чтобы подбежать. Луиза хотела поманить ее, но вспомнила слова Юди о том, что местные собаки могут быть заразными. И как бы ни хотелось собаке прилепиться к любому пожалевшему ее человеку, Луиза стала прогонять ее:
— Пошла! Пошла отсюда!
Собака не пошевелилась.
Возвращаясь по грязной дороге назад к поместью, Луиза заглянула на кладбище для рабов. Она не знала, что это, просто почувствовала. Кладбище представляло собой расчищенную между деревьями поляну с прямоугольником могильных холмиков, таких же унылых, как и жилища рабов, безымянных, с установленными на них небольшими камнями.
— Вот и все, чем им заплатили за их труд. Грубыми, необработанными камнями, — прошептала Луиза.
В эту секунду к ней подошел Юди.
— Вы не заметили, что все могилы расположены изголовьем на восток? — спросил он.
Луиза мотнула головой и поинтересовалась:
— Почему?
— Чтобы дух усопшего мог вернуться домой, в Африку.
Повернувшись, они двинулись к дому. Собака бежала следом за ними, в некотором отдалении. Юди попытался прогнать ее, но собака не испугалась, воспринимая его угрозы не более серьезно, чем отпугивающие жесты Луизы.
— Вы родились здесь, не в Африке. Как вы думаете, куда полетит ваш дух?
— Туда, где он и должен быть. К моим братьям. Как и ваш, — ответил Юди.
— Мой дух покинул меня.
— Мой частично тоже, но это не имеет никакого значения, — сказал он. — Все зависит от тех, кого вы любите и кто любит вас. И не важно, живы они или мертвы. Здесь — ваша земля, но не моя.
Кучер стоял возле коляски. Он накормил и напоил лошадей и теперь укладывал мешок с овсом в ящик между колесами. Луиза подумала, что, если она решится поселиться здесь, придется обзавестись собственным экипажем, а обязанности конюха и кучера возложить на Молчуна, вне зависимости, есть ли у того соответствующие навыки или желание ими овладеть. Луиза усмехнулась, представив себе Молчуна, запрягающего лошадь.
— Так как вы думаете, — обратилась она к Юди, — имеет смысл возрождать дом или нет?
— Чтобы сделать его таким, каким он был раньше, потребуются деньги.
— Ну, я не стремлюсь восстановить его до такой степени. Я всего лишь хочу комфортно жить в нем.
Юди снова обвел взглядом дом и немного неохотно, но высказал свое мнение:
