– Но почему именно ворон? – вопросил я. – Почему не какой-либо другой божественный знак? Или ещё что-то, что могло указывать на самого Юпитера.
– Ворон – это символический знак, прямое указание на то, что мы понимаем под скручиванием среды в виде воронки. Иными словами – здесь указано на древний Портал, центральной частью которого является именно башня Юпитера. Так что никаких разночтений быть не может. Портал функционировал как воронка. Это созвучие слов и вело к пониманию зашифрованного символа, чем и является в данном случае изображение ворона. Я даже думаю, что сам Юпитер данную башню в честь себя не называл. За него это сделал Гор, а за ним – уже и я. Он же, не исключено, называл её «Портальной». Отсюда и знак ворона на арке. Согласись – всё логично.
– Но, почему же на нашем камне проступил не ворон, а лик старца, которого мы отождествили с самим Юпитером? Ворона-то было проявить проще…
– Это ты у меня спрашиваешь! – рассмеялся Руданский. – Извини, к этому чуду я никакого отношения не имею. Тем более, у меня нет возможностей влиять на помыслы тех, кто управляет нами же…
– Ты загнул «речуху»! – хмыкнул я.
Руданский развёл руками.
– Ну, как умею, так и говорю…
Позже, размышляя над фактом проявления на камне «нерукотворного лика», я пришёл к выводу, что возможно между вороном-воронкой и Юпитером тоже нет разницы, поскольку это по смыслу вещи одного порядка. К тому же, здесь восторжествовала историческая справедливость, когда имя того, кто возводил башню, наконец запечатлено в его названии. А его лицо, как герб – в виде маленького барельефа на арке башни.
Подумалось: правильно ли я поступил, когда пригласил на сооружение арки настоящего мастера? Сам бы я с ней на таком достойном уровне не справился. И вообще, к сооружению арок надо относиться очень ответственно. Они достаточно сложны не только в архитектурном отношении. В них часто сокрыт особый смысл. И если его вовремя обнаружить, можно проникнуть в тайны, ранее тебе неведомые. Всё-таки арка – это символ прохода, в том числе – Портала. А что таится за ним – поди разберись…
После отъезда Владимира у нас наступили рутинные трудовые будни. Следовало залить верхний антисейсмический пояс и подготовить башню к перекрытию между этажами. Я предполагал, что с самой трудной и ответственной частью работ мы справились.
Осталось завести ракушку (так называется местный строительный материал – блоки, из которых кладут стены) и приступить к следующему этапу работ. Я не видел препятствий, которые бы помешали возвести второй этаж башни. Кладку из ракушки я знал отлично и рассчитывал возвести его буквально за несколько дней.
Неожиданно нашу монотонную работу нарушил Вячеслав. Он только что закончил читать «Замок воина» и испытывал крайнюю необходимость в общении с автором. Я не возражал, но для этого требовалось сделать перерыв в работе, ибо заливать тяжёлый бетон в опалубку и параллельно философствовать с товарищем я пока не научился.
Как только очередной замес закончился, Вячеслав тут же насел на меня:
– Почему ты с Кириллом спорил?!
Я опешил. О чём он говорит? Мало ли по какому поводу на стройке могут возникать спорные моменты. Тем более, что все они разрешаются через короткое время, и о них тут же забываешь.
– Я не понимаю тебя…
– Ну как же? – кипятился Вячеслав. – Ты утверждал, что здесь «заправляет» Шариде. Что мы всё выполняем по её «воле». Что существует некий план, ею составленный, и мы строго следуем ему. Шаг за шагом.
– Разве я не прав?
– Отчасти! Только отчасти. Шариде сама является одним из звеньев проекта. Более грандиозного и великого. В него вовлечены значительные силы, целые исторические пласты и человеческие рода, в том числе, как ты понимаешь, и царственная фамилия дома Романовых. На что явственно тебе намекал Кирилл.
Я хотел Вячеславу возразить, мол, всё не так однозначно. Просто в той ситуации мне требовалось «выпятить» Шариде из общей массы людей, проявить её след… Но хозяин дома не оставлял мне для возражений и секунды.
– Ты же сам в «Замке воина» написал, что на самом деле всё это – грандиозный проект Николая II. Его желание сохранить Россию и царственный трон.
