Последними вошли Росин и опричник. Костя посмотрел на распластавшегося с перерезанным горлом монаха, на лежащую немного поодаль мертвую женщину, поморщился, покачав головой:
— Это же сколько душ мы загубили, пока сюда дошли?
— Как ты можешь, боярин? — мягко укорил его Зализа. — Мы человека русского из полона освобождаем, а ты крови убоялся! Грех.
* * *
— Забудь, забудь про все, — епископ поднес кубок к губам, закрыл глаза и втянул теплый цветочный аромат. — Представь себе, что этот виноград зрел на ветвях целый год, пропитываясь солнечными лучами, омываемый дождем, замерзающий холодной ночью, согреваемый сухими теплыми ветрами. И каждое жаркое утро, каждая капля дождя оставила в нем свой след, меняя вкус, аромат, цвет…
Однако Инга не разделяла стремление своего повелителя раствориться целиком и полностью в каждой мелочи, способной доставить человеку удовольствие. Она то и дело вздрагивала и крутила головой, пытаясь понять, откуда доносятся неожиданные выкрики, звяканье, стук, нарастающий топот. Обычно в замке царила если и не полная, то относительная тишина.
— Послушай меня, прекраснейшая из женщин, никогда не торопись выхлебать за раз весь сосуд вина целиком. Запомни, этот напиток живой, в нем есть душа. Эту душу нужно узнать, с ней можно поговорить, слиться с ней в единое целое… — хозяин замка сделал маленький глоток, вскинул подбородок, позволяя напитку раствориться во рту, после чего продолжил: — Попытайся узнать из его вкуса, какое у него настроение, какая у него была жизнь. Что за год, единственный в его жизни, выдался на долю этого…
Громко хлопнула дверь. На этот раз оглянулась не только певица, но и сам владелец замка — а по шкурам и драгоценным персидским коврам к ним шли бородатые мужчины, частью одетые в доспехи, частью — просто в рубахах.
— Игорь! — радостно взвизгнула девушка, вскочила с кресла и, промчавшись половину зала, повисла на шее у одного из воинов. — Дядюшка приехал!
— Постой, малышка, — прямо с висящей на шее девицей ратник дошел до стола с поднявшимся на ноги хозяином. — Это он, что ли?
— Да, дядюшка…
— Угу, — Картышев поставил Ингу на пол, а сам со всего размаха врезал ливонцу в челюсть. Дерптский епископ звонко клацнул зубами, со всего размаха грохнулся на спину и обмяк, свалив голову на бок. Из уголка рта потянулась тонкая розовая струйка. — Вот так тебе, с-сука.
Он обошел кресло и взялся за меч двумя руками, примериваясь для удара, но тут Инга неожиданно перепрыгнула кресло и накрыла недавнего господина своим телом:
— Нет! Не дам! Не смей!
— Уйди! — Игорь закружил вокруг, примериваясь добить похитителя, но найти даже щелочки для удара ему никак не удавалось. — Уйди, кому сказал! Инга, уйди дура!
— Не дам!
Один из бояр присел рядом, взглянул в лицо епископа, разочарованно сплюнул:
— Погорячился ты, Игорь Евгеньевич. Его бы поспрошать сперва надобно. Где казну держит, где схроны тайные.
Витязь выпрямился, поднял со стола кубок, проглотил налитое в него вино одним глотком, налил еще:
— Хороша медовуха епископская!
— А-а-а! — в голос завыла Инга, и все мужчины невольно вскинули руки к ушам. — Уби-или-и-и!!!
— Ты давай, собирайся, — с облегчением спрятал меч Игорь. — Домой пойдем.
— Мерзавцы, негодяи, убийцы! — размазывала слезы по щекам Инга. — Кто вас звал? Зачем вы приперлись?
— Да чего ей собирать, Игорь Евгеньевич? — удивился боярин. — Полонянка ведь. Хорошо хоть, одежонка есть, в чем идти.
— Тогда пошли.
— Погодь, боярин, — развел руками витязь. — Замок ведь взяли! Казну надо найти, золото, серебро. Как с пустыми руками возвращаться? Соседи же засмеют! Ты певунью свою успокой, а мы мигом.
Воины, убедившись, что ворогов в покоях у епископа нет, потихоньку потянулись к дверям. Картышев, устав уговаривать племянницу пойти домой добром, поволок ее силой, больно ухватив за руку. В помещении наступила тишина.
Вскоре послышался болезненный кашель. Господин епископ поморщился, еще немного прокашлялся, попытался приподнять голову, застонал и уронил ее назад на пол.
— Нет, я лучше полежу, — одними губами прошептал он и закрыл глаза.
