Наверное, в этот момент все, кто как-то был задействован в небольшое любительское расследование, хотели свалить куда-нибудь по-тихому или же вообще убить Кэнди на месте, будто так и нужно.
Минутная тишина, казалось, длилась больше пяти минут. Эмилия со страхом смотрела то на Рози, то на Луи, надеясь, что кто-то из них придумает более правдоподобное объяснение. Гарри зло глядел на свою возлюбленную и в этот момент действительно пожалел о том, что взял с собой Кэнди.
— Где вы достали личные данные жертв? — Мэтью забрал у блондинки распечатки и начал их просматривать, хмурясь. — Вы что, решили провести своё расследование, даже не пригласив меня участвовать в этой афере?!
— Мы могли бы помочь, на самом-то деле. — Найл с интересом поднял остальные бумаги. — Должен признаться, что и сам немного провёл параллель между этими точками, но вы продвинулись дальше.
— Ну… Эм, у меня правда есть логическое объяснение всему этому, — Эми села на диван. — Только я не знаю, с чего начать, да и в принципе, как мы в это ввязалась, мне тоже не понятно.
— Может, нам поможет мартини и виски? — Рози немного расслабилась, когда увидела лица Найла и Мэтью. Скрывать что-то от этих двоих ей было невыносимо сложно, ведь помимо учебного времени, они виделись и гуляли чуть ли не каждый день. Лишь Кэнди сидела с непонимающим взглядом.
В сотый раз пересматривая фотографии с мест преступления, список подозреваемых и досье убитых девушек, Эмилия дополняла информацию к той, которая уже есть, ту, что предоставили ребята. Эми пыталась понять, что же она всё время упускает из виду и, уж тем более, что упускает полиция, ведь у них больше нужной информации и куда больше опыта в таких делах, но судя по новостям — полиция находится в таком же тупике.
Здравый смысл всё так же кричал о том, чтобы Эмилия закончила играть в Шерлока и совать свой любопытный носик не в своё дело. Тем временем другое «я» отчаянно рвалось наружу и продолжало повторять о том, что если сложить все пазлы верно, то Эми сможет не только понять убийцу, но и предугадать его следующий шаг. Тем самым обезопасит не только себя, но и близких, которые находятся в такой же опасности, как и тысячи других молодых девушек, которые даже и представить не могут подстерегающей их угрозы.
— Что ты видишь? — Эмилия разложила фотографии, сделанные одним заносчивым репортёром, имя которого неизвестно, но кто бы это ни был, он смог прорваться ближе всех.
— Здесь и здесь очень хороший обзор, — Найл нахмурился. — Есть вероятность того, что он пришёл поглазеть на своё творение, несмотря на то, что там собрались все копы города?
— Если бы я был психопатом-маньяком, то пришёл бы. — Мэтью развалился на кресло. Эмилия удивленно подняла бровь. — Что? Посуди сама. Он выставляет всё так, будто хвастается тем, что может сделать.
— А это значит, мы можем найти его на фотографиях или видео. Гарри сегодня писал, что может достать кое-какие материалы. — Это то самое, что Эмилия так долго искала. Если убийца будет на фото, то они смогут предоставить информацию полиции, и тогда уже его поймают.
— Не факт. — Брюнет достал папку с фотографиями убитых девушек. — Я бы лучше опросил близких друзей убитых дам.
— Мэтти, у нас нет никаких оснований, чтобы это делать, — задумалась Эмилия.
— Идея неплохая, но никто не поверит, что мы из полиции. — Хоран покрутил в руках мобильный телефон. — Кстати, уже через полчаса тренировка — нам нельзя опаздывать.
— Подожди. — Эми подскочила. — Может, полицейские из нас никудышные, но не нужно забывать, на каком факультете мы учимся. Представимся студентами-журналистами, которые пишут статью об убийствах, чтобы раскрыть глаза остальным жителям.
— А вот это идея хорошая.
Конец сентября в Лондоне всегда проходил весело: концерты знаменитых рок-групп, вечеринки, ярмарки, просмотры старых фильмов под открытым небом и длинные прогулки поздно вечером — все эти маленькие события разбавляли осень. Но трагедия, которая серой тучей нависла над городом, оставила смешанные чувства и страх. С одной стороны, деяние серийного маньяка бесчеловечно, ведь кто в здравом уме будет убивать людей? С другой — столь же отвратительной была реакция прессы, взявшей на себя роль «продавца страха».
