Кроме того, правительство имело право расходовать деньги во время перерыва занятий Думы по 87-й статье и в любое время —по статье 17-й Правил 8 марта. Последняя статья предоставляла право тому или иному ведомству «в чрезвычайных и неотложных случаях» требовать деньги, причем ни сумма, ни срок, ни предмет требования ничем не ограничивались. Правда, статья предусматривала, что Дума через определенный срок должна получить отчет о той или иной израсходованной сумме, но она же говорила, что в случаях, требующих тайны, такое представление заинтересованное ведомство может сделать тогда, когда сочтет, что надобность в тайне миновала. Наконец, статья 18-я Правил гласила, что военные расходы, займы на военные нужды, чрезвычайные сверхсметные кредиты на нужды военного времени и особые предвоенные приготовления разрешаются по всем ведомствам в порядке Правил 26 февраля 1890 г., т. е. без ведома Думы.
Оценивая бюджетные права Думы, В. И. Ленин писал: «Российская Гос. дума не имеет бюджетных прав, ибо отказ в бюджете не останавливает „по закону“ приведение бюджета в исполнение. Этот закон (Основные законы 20 февраля 1906 г.— А. А.) ...есть издевательство над народным представительством со стороны черносотенцев, царя и помещиков. А „правила" 8 марта 1906 года еще более подчеркивают это издевательство... Нельзя изменять ничего, соответствующего и законам, и штатам, и расписаниям, и просто высочайшим повелениям!! Не смешно ли
толковать после этого о бюджетных правах российской Гос. думы?» [67][68].
В первой же сессии либеральные политики решили разведать свои возможности по части изменения Правил 8 марта. С этой целью в порядке законодательной инициативы кадеты, за подписью 40 лиц, внесли законопроект, одобренный предварительно октябристами, который предусматривал изменение Правил 8 марта в сторону* весьма незначительного расширения бюджетных прав Думы. В январе 1908 г. был поставлен на обсуждение вопрос не о самом законопроекте, а о желательности его направления в бюджетную комиссию для изучения и доработки. Запрос, таким образом, был самым скромным, что не помешало, однако, октябристскому официозу, «Голосу Москвы», еще до обсуждения, с хозяйским видом провозгласить, что «парламент (т. е. III Дума.—Л. Л.) должен быть настоящим хозяином финансов страны» >п.
Тактика кадетов сводилась к тому, чтобы уверить министра финансов В. Н. Коковцова, что их законопроект исходит прежде всего из интересов... правительства и «удобств» в работе Думы. «Никаких посягательств в проекте, который мы внесли,— клялся Шингарев,— нет, никаких задних мыслей в нем нет. В нем есть лишь стремление ради удобств работ Думы, ради ее достоинства, ради необходимости совершить ту работу, к которой мы призваны» [69]. Но это была, конечно, наивная уловка. Коковцов в ответ заявил, что кадетский законопроект «затрагивает один из самых существенных вопросов государственного управления» и что к тому же бюджетные права Думы вполне достаточны. Поскольку передача законопроекта в комиссию ни к чему не обязывала, ни правые, ни Коковцов не возражали против такого решения и оно было принято.
По поводу кадетской тактики В. И. Ленин писал: «Они (кадеты.—Л. Л.) напирали на так называемую деловую сторону вопроса, на неудобство правил 8 марта, на невыгодность их даже для правительства, на историю того, как писались разные идиотские законы против Думы в идиотских канцеляриях Булыгина, Витте и прочей шайки... Так
говорят только пошло-либеральничаюйще чиновники, а йб представители парламентской оппозиции» [70].
Судьба всех последующих попыток октябристско-кадетских либералов в III и IV Думах изменить или отменить Правила 8 марта была совершенно одинакова. «Несколько раз в 3-й и 4-й Думах,— свидетельствовал позже Шинга- рев Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства,— группа, к которой я принадлежал, вносила законопроект об отмене сметных правил 8 марта 1906 г., Дума их принимала, а Государственный Совет, по требованию министра финансов, отклонял. Министр финансов упорно доказывал, что бюджетные права Думы совершенно достаточны, что их расширять вовсе не нужно» [71].
