Никто не останавливается перед мрачным, полуслепым старцем. На столике стоит какая-то банка, лежат несколько пар ботинок. В каждой паре — один ботинок потертый и сморщенный, второй темнее и выглядит новехоньким.
Почему Райт остановился именно перед этим человеком? Он был ему так же безразличен, как и все остальные — его ничуть не заинтересовало ни лицо, ни товар торговца. Но нужно же было на что-то отвлечься… С самого утра Райт пребывал в меланхолии и решил, что лучший способ рассеяться — погулять по улицам, окунуться в гущу городской жизни. Здесь на каждом шагу ждет новое впечатление; может, он избавится наконец от непрерывных мыслей о мумии. В уличной толпе он хотя бы не слышал издевательский голос директора музея из Каира, постоянно кричавший: «Трупокрады!»
Старик поднял вверх клочок кожи и опустил его в банку. Это спокойное механическое движение словно погрузило Райта в гипнотическое состояние.
«Раз» — и клочок опускается вниз; «два» — он выныривает, такой же грязный, но покрытый какими-то каплями… «Раз — два» — и забава повторяется.
Старик кивает головой. На шее у него повязан грубый шарф, вылинявший, как и остальные предметы одежды. Видимо, движение головы мало-помалу наделяет его красноречием:
«Благодаря нашему изобретению старая кожа становится гладкой и эластичной. Наше изобретение позволяет носить одну и ту же пару ботинок вдвое, втрое, в десять раз дольше обычного. Старая резина восстанавливается, старая кожа…»
— Послушайте, сударь… Зачем вы так нервно жестикулируете? Вы понапрасну тратите силы. Честно говоря, на это неприятно глядеть. Вы отгоняете от себя клиентов. Итак, старая кожа, говорите…
— Не только кожа, но и многое другое… Прошу присмотреться поближе.
Старик начал доставать из карманов всевозможные предметы. В его на удивление красной руке появился сухой древесный листок, растрепанное перо, обрывок веревки. Затем он достал какую-то коробку и положил листок внутрь.
— У господина найдется пять минут?
Райту хотелось ответить, что сегодня у него найдется и пять часов, но вместо ответа он состроил равнодушную гримасу.
— Я не могу выдержать конкуренцию со всеми этими крикунами, — старик показал на торговцев вокруг. — Что только они не продают!.. Но мое изобретение — собственное, оригинальное. Пусть господа химики изобретают, что хотят и зарабатывают на этом огромные деньги. Уверяю вас, дорогой сударь, что мое средство ничуть не хуже их великих изобретений. Я даже не завидую их доходам. Мне достаточно знать, что я изобрел вещество, которое не удалось создать ни одной ученой голове. Суть в том, господин мой, что мы оба живем и все окружающее нас живет. А отсюда уже следует, что все стареет и умирает, не так ли? Вот видите… Пока ученые профессора становились великими и знаменитыми, я тоже засел за химию. Может, некрасиво так говорить и вы мне, бедному старику с улицы, вовсе не поверите, но должен вам откровенно сказать — все, что знают наши ученые, у меня в кармане. И если понадобится, я готов с любым из них прямо сейчас помериться силами. Пусть печатают свои фотографии в газетах, празднуют свои юбилеи, а я живу тихо, без рекламы и делаю свою работу. Я уже создал одно изобретение, сударь, но эта проклятая война меня доконала. Не откажитесь обратить внимание…
Старик приподнял полу плаща. Райт заметил, что он сунул в коробку руку, на которой была надета резиновая перчатка.
— Сейчас увидим.
И двумя пальцами извлек свежий зеленый листок.
— «Фокусник, должно быть…» — подумал Райт и невольно вспомнил засохшие цветы на саркофаге Нефрет. И цветы из погребального венка на своем столе, всякий раз напоминавшие ему о последнем прощании Сатми.
— Вы позволите мне посетить вас на дому?
Старик не сразу ответил. Он теребил кусок уже высохшей кожи.
Райт осторожно взял его за плечи.
— Я не хочу выведать вашу тайну, а если и узнаю, обещаю хранить все в секрете. Не могли бы вы помочь мне в деле, которое и вас заинтересует?
— Моя фамилия Кранц. Адрес — улица Шнефельдер 98, во дворе, третий этаж. Звонка на двери нет, вам придется стучать. Я буду дома завтра и послезавтра, а также вечером в субботу и в воскресенье. Могу я узнать, с кем имею честь?
