Людгер скорчил кислую мину, подобную той, какая была у бургомистра и совета во время присяги. Тем не менее он поклонился патрицию, произнеся:
— Да сохранит вас Бог от подагры, заставляющей меня спешить домой; но если бы то же самое приключилось и с вами, то можете быть вполне уверены, что я никогда не отстану от вас в деликатности и сострадании.
Керкеринг засмеялся и, не прощаясь, прошел дальше.
Книппердоллинг высокомерно заговорил с художником:
— Вы кажетесь таким набожным об руку с богобоязненной дочерью! Я слышал, будто девица Анжела все еще прилежно посещает монастырскую церковь в Юбервассере, для вящего укрепления в догматах христианской религии. Не правда ли, девочка? Одного только я не понимаю, как это мастер Людгер, такой непримиримый враг папства, может интересоваться созерцанием подобного маскарада?
Анжела покраснела от гнева; Людгер проговорил, заикаясь, в замешательстве:
— Гм. Я вовсе не ради этого вышел из дома, а потому, что этого хотел доктор… и Анжела приказала… нет не то: она упросила меня… Мне не годится лежать в постели… и потому…
Книппердоллинг уже давно ушел, а Людгер все еще продолжал говорить, пока наконец Анжела его не остановила и, почти плача, не вскричала:
— Вот какие люди — ваши друзья, милый папа! Какая насмешка, какое бесстыдство! И вы в состоянии в угоду таким людям говорить то, о чем вы вовсе и не думаете?
— Милое дитя мое! — возразил на это Людгер. — Ты сидишь дома, ты не знакома с миром, я же должен с волками жить и по-волчьи выть.
Он еще не успел кончить своей речи, как тяжелая рука опустилась на его шею и грубый голос произнес:
— Вы должны немедленно явиться во дворец к епископу; владыка желает вас видеть, как только окончится обряд принесения присяги.
— Его преосвященство? Епископ? — спросил изумленный Людгер у статного телохранителя в роскошной одежде; он едва мог узнать в нем человека, прежде растиравшего у него краски, а затем перешедшего на службу во дворец.
Тот возразил, смеясь:
— Успокойтесь, придите в себя, дорогой мастер, с вами не случится ничего дурного. Его преосвященство любовался иконой святого Михаила вашей работы и полюбопытствовал узнать имя художника: пробст, ваш старый покровитель, назвал вас и епископ желает…
Художник просиял, поправил свое парадное платье кивнул милостиво телохранителю и слащаво произнес:
— Я уже знаю… я довольно знаю, милый друг… Я скоро предстану; передайте это куда следует… Ну, ступайте добрый Иоганн… я вас не забуду.
— Какая навязчивость! — прошептал раздосадованный Людгер своей Анжеле. - Sang-Dieu[35], как мне неприятно идти вслед за ним! Завтра об этом узнает весь город наверное, скажут, что я вдруг перешел на сторону епископа. Не уходи от меня, Анжела, с тобой я везде спокоен и мне кажется, что рядом со мною идет маленький ангелочек.
Они вошли во дворец, наполненный чиновниками. В мрачной передней, примыкавшей к жилым комнатам владыки, стояло множество народа, духовных и статских особ, с просьбами в руках, с задумчивыми и озабоченными лицами.
Телохранитель доложил епископу о приходе Людгера и провел его к нему, а Анжела осталась в передней в тоскливом ожидании. Епископ уже успел снять с себя тяжелое священническое облачение и, переодевшись в великолепный рыцарский костюм, восседал на бархатном позолоченном кресле.
Завидев художника, он милостиво склонил голову и дружественно произнес: «Я с удивлением узнал, что в этом городе живет такой искусный человек, никак я этого не предполагал».
— Мои работы были одобрены многими монархами, — произнес художник с некоторым самохвальством.
— Я люблю художество: красиво подобранные краски при верных контурах больше говорят сердцу, нежели произведения резчика или скульптора.
— Конечно. Работам искуснейшего каменотеса недостает жизни и света, но настоящая жизнь и свет художника исходят от солнца — княжеского расположения, ибо только князья в состоянии поддерживать и питать искусство.
— Я того же мнения, дорогой мастер.
И маэстро художник при этих словах вырос на несколько дюймов и даже совсем забыл про свою подагру. Епископ продолжал:
— Мне хотелось бы получить от вас что-нибудь на память, пока найду возможным сделать для вас что-нибудь большее. Нет ли у вас картины, которую я бы мог приобрести?
