— Ба, ба! Так он уехал, наконец, этот ублюдок, не то рыцарь, не то босоногий монах! Я очень рада, что его уже нет здесь. Надо быть чем-то одним — или настоящим рыцарем, или настоящим служителем церкви. Вот вы так, наверное, в латах казались бы ангелом, а в епископской митре походили бы на святого.
— Ну, а что касается этого гордого каноника, я бы его через порог этой комнаты не пустила, если бы он оставался здесь еще; он смотрел на меня всякий раз сверху вниз — оттого, конечно, что я не знатного происхождения… А правда, папочка, чтобы не вспоминать больше о нашей ссоре, вы заплатите то, что я осталась должна этим купцам? Этого требует ваша честь столько же, сколько моя. К тому же вы знаете, что никто на свете не умеет быть так благодарен, как я.
— Ну, хорошо, Бог с тобой. Вот моя рука — и да будет мир. А что я вспомнил, когда мы заговорили о канонике?… Да, я слышал, у тебя был здесь гость какой-то? Сегодня утром, не правда ли? Кто это был? Я думал, что увижу его здесь.
Маргитта засмеялась злорадно и насмешливо, напоминая в эту минуту молодую, красивую ведьму.
— Ваша ревность на этот раз совсем не туда попала. Гость, который сегодня ворвался ко мне, при всей его дерзости, не опасен. Теперь я могу его вам показать, если хотите.
Она быстро подошла к двери в спальню, отворила ее и в ту же минуту вытащила оттуда за руку спрятанного там гостя.
Бургомистр с удивлением увидел перед собой своего шурина, Яна Бокельсона, потерявшего на этот раз свое обычное присутствие духа и кланявшегося ему в замешательстве.
Маргитта с гордым видом подошла к нему и сказала сухим и резким тоном:
— Ты мог убедиться теперь, Ян, в каких отношениях находится твоя сестра с лейденским бургомистром и должна ли она бояться твоих жалких угроз. Изволь убираться отсюда, дерзкий нахал, и не смей никогда больше переступать через мой порог!
Несмотря на душившую его злобу, Яну оставалось только исполнить приказание; но Бергем, заинтересованный этим странным появлением и ссорой брата и сестры, загородил ему дорогу.
— Погоди, портной, — сказал он мрачно, — у меня есть о чем с тобой поговорить… Но чего он хотел от тебя, Маргитта?
— Вы — мудрейший среди мудрых отцов нашего города, супруг мой, а потому я предоставляю вам решить, кто из нас прав. Если дурной человек берет к себе на воспитание бедное дитя, в расчете на то, что этот ребенок когда-нибудь будет помогать ему в его замыслах и скверных делах, обязан ли этот ребенок, достигши возраста и средств, платить ему благодарностью, предположив даже, что соблазнитель вынудил у него клятву в этом?
— Конечно нет. Вынужденная клятва не угодна Богу; и договор не освещен Небом, если он заключен с дурным умыслом.
— Я и сама так думала. Так вот, взгляните на этого человека, которого Небо в гневе своем послало мне в братья. Он заманил меня к себе, пользуясь тем, что у меня все равно как бы не было матери, потому что родная мать моя и не любит никого на свете, кроме себя и своих фантазий, и по собственной вине обеднела. Он взял меня к себе, рассчитывая на мою молодость, красоту и неопытность Он хотел сделать из меня приманку для гостей и наживать деньги. Я должна была попасть в дьявольские сети для того, чтобы доставить ему торжество. В то же время я должна была исполнять в доме обязанности служанки его жены и работать, как вьючное животное. Жена этого человека согласилась принять меня в дом только для того, чтобы поберечь свою девку Натю. Когда же, благодаря неожиданно посетившему меня счастью, я сразу вышла из унижения и нищеты, этот человек, расписав все, что он для меня будто бы сделал, убеждениями и просьбами заставил меня поклясться, что я буду всегда приходить ему на помощь, если он будет нуждаться в чем-нибудь. Как неопытная девушка я обещала, потому что готова была тогда на что угодно согласиться, лишь бы уйти из его когтей. Но я скоро вынуждена была пожалеть о том, что обещала; и, как вы знаете, я отказалась поддерживать родственные связи с кем-либо, не исключая и матери. И вот, несмотря на это, этот человек дерзко врывается ко мне сегодня и говорит такие вещи, что волосы дыбом становятся, только слушая его… Ему нужны деньги и в то же время мое заступничество за него перед вами. Он просит и требует, и то умоляет и заклинает именами святых, то грозит мне и произносит безбожные слова. Делайте с ним, что знаете. Я спрятала его для того, чтобы дать вам успокоиться и не вызвать вашего гнева с первой минуты; а теперь выслушайте его сами и поступите, как найдете лучшим.
