К нашему удивлению, никакой охраны в холле не было. Администратор за дубовой, инкрустированной медью, стойкой беспрепятственно пропустил нас к лифту.
В квадратной кабине, сверху донизу обитой золочённой парчой, мы взмыли на последний — 25-й — этаж. У-у-у! Прямо напротив лифта красовалась зелёная пластиковая дверь с надписью: «Сеньора М.В.Ромирес». Клара пнула эту дверь ногой и мы втроём влетели в гигантский кабинет.
Тут всё было как в заросшем аквариуме. Зелёная декадентская мебель, зелёный плюшевый ковёр, зелёные бархатные портьеры, зелёная развесистая люстра. Женщина средних лет в зелёном брючном костюме стояла посреди комнаты и кормила зелёных рыб в круглом стеклянном бассейне, тоже зелёном.
— Мама! — закричала Клара. Женщина вздрогнула. Ёбс! — Мама! Мама!
Она бросила рыб, выпрямилась и посмотрела на нас большими, накрашенными зелёной краской, глазами. Ёбс, ёбс! Потом она закричала:
— Анита! Анита! — и широко раскинула руки. Клара прыгнула к ней на руки и на грудь, как кошка. Они сцепились в крепком, иступленном объятии. Карамба! Пупсик!
Карамба! Что-то произошло. Женщина в брючном костюме пошатнулась. Завопила. Поперхнулась. Подавилась. Собственной кровью подавилась. Кровь хлеста-ла у неё из прокушенного горла. Прежде чем она свалялась в маленький бассейн с рыбами, Клара успела спрыгнуть с неё, Девочка плевалась кровью и утирала её с губ рукавом барбариной куртки. Но это тоже была кровь сеньоры Ромирес. Браво! Так и нужно поступать с мамами, продающими собственных деток хуястым англо-саксонским развратникам. Ёбарям в шортах.
Гнусная дохлая баба плавала в дурацком стеклянном бассейне в стиле Дэмиена Хирста. Зелёные рыбы обалдело шарахались от неё. Кровища окрашивала воду в отвратительный бурый цвет. Пора было сматываться. Мы съехали на первый этаж в сверхскоростном лифте и, не глядя на портье, выскочили на улицу. А теперь быстренько на автостанцию!
Нам повезло. Был один автобус, идущий в город Тахсо. Прямо через пять минут. Марш, марш, бунтующий фарш! Марш, марш!
САПАТИСТЫ ЖИВЬЁМ
В ночном автобусе Клара рассказала нам свою историю. Её мама раньше была дрессировщицей змей. У сеньоры Ромирес был любимец — огромный питон по кличке Сарторис. Этот питон умел подмигивать, курить марихуану и заниматься с дрессировщицей оральным сексом. Клару или, как её тогда звали, Аниту он страшно ревновал к её матери. Однажды сеньора Ромирес вернулась домой из супермаркета и обнаружила, что Сарторис проглотил какой-то большой предмет. Аниты нигде не было видно. По очертаниям предмета внутри питона сеньора Ромирес догадалась, что это маленькая девочка. Мать была вне себя от горя. Питон постоянно выплёвывал то детскую туфельку, то трусики, то цепочку с крестиком. Это были вещи Аниты. Наконец, Сарторис отрыгнул всю Аниту целиком — переварить её он не смог. Девочка была сильно помята, но жива. Через неделю Сарторис умер от тоски.
Мать Аниты бросила своё ремесло и занялась гостиничным бизнесом. Дела её пошли в гору. Она стала владелицей двух отелей в Акапулько. Однако жадность её всё возрастала. Она начала торговать дочкой. Уже два года Аниту фотографировали и трахали богатые иностранцы. Теперь этому пришёл конец. Маленькая Клара давно уже ненавидела свою мучительницу и надеялась отомстить ей. Пусть поплавает с рыбами, брюхастая сука!
По горной петляющей дороге мы добрались в город Тахсо. Занималась утренняя заря. В городе вопили петухи и озорничали дворняжки. Это был старый ацтек-ский городишко, занятый позднее испанцами, которые начали здесь добычу серебра. В настоящее время Тахсо представлял из себя туристический центр местного значения. Здесь функционировали 300 ювелирных магазинчиков, торгующих в основном серебряными изделиями. К 10 часам утра из своих отелей и вновь прибывших автобусов вывалились американские, канадские, французские, немецкие, швейцарские и японские бездельники: в основном старые пердуны"и пердуньи в панамках, с видеокамерами на пузе. Путешествующая кредитоспособная падаль!
Мы шлялись по узким горным улочкам, уплетая орешки и попивая кока-колу, и в какой-то момент обнаружили сборище туристов, бешено фотографирующих группу сапатистов. Да, да, именно так! Честное слово! Четыре сапатиста в полном боевом наряде, с автоматами и платками на лицах, позировали для туристической шушеры перед маленькой каменной церковью. Они принимали разные позы, выставляли вперёд свои чёрные дула, демонстрировали свои патронташи и длинные охотничьи ножи. Вот это цирк! Вот это шоу! Бамбс!
