– А где?
– У меня, там нам никто не помешает.
Он с удовольствием взял ее под руку, преодолевая легкое сопротивление и внушая ей, что до его дома вовсе не далеко, всего пара автобусных остановок.
Они уже ехали в автобусе, когда Паула хватилась, что у нее нет денег, деньги остались в сумочке, а сумочка в нижнем ящике письменного стола; Паула раздумывала, не вернуться ли сначала в бюро находок, но Генри удалось ее успокоить:
– Альберт будет охранять вещи и никого к нам не пустит. – Он дал ей двадцатку, буркнув: – Отдадите как-нибудь при случае, – и наблюдал, как она долго держала купюру в руке.
Ах, эта ее задумчивость, ее неуверенная улыбка, когда их взгляды встречались! Они стояли в набитом автобусе, тесно прижатые друг к другу, держались за петли-ручки и не извинялись, случайно касаясь телами друг друга. Когда автобус вырулил на зацементированную площадку в районе многоэтажек, Генри обхватил ладонью ее руку. Он повел ее мимо детской площадки и искусственных прудов, на одном из которых она с удивлением обнаружила плавающую пару уток, это здесь-то, среди огромных каменных домов!
Пока Генри отпирал дверь, Паула отступила немного назад, словно у нее именно в этот миг закрались сомнения.
Коллекция закладок развеселила ее; не успев еще оглядеться в квартире, она подошла к ней и, щелкнув пальцем по свисающим на петельках совам и русалкам, качнула их, словно маятники. Ей невольно вспомнилась собственная коллекция разноцветных камушков, которую она еще школьницей хранила в маленьких мешочках; интересно, где она сейчас. Паула решила подарить Генри закладку, случайно обнаруженную в купленной у букиниста книге, – вырезанную из тонкой кожи щуку. Она огляделась в комнате и, увидев диванную подушку, еще хранившую следы вмятины от затылка, произнесла:
– Уютно тут у вас.
– Да, жить можно, – отозвался Генри. Он поставил два бокала на столик у тахты, вытащил из холодильника литровую бутылку апельсинового сока и спросил: – Выпьете для поддержания здоровья?
– С удовольствием, – согласилась Паула.
С серьезным видом и наигранным усердием он отыскал блокнот, откопал две шариковые ручки и напомнил гостье, что их ожидает работа, тут же сознавшись, что ни разу в жизни не писал никаких отчетов и рассчитывает на ее богатый опыт. Паула покачала головой, но все же согласилась, в душе она была даже рада приключению, в которое ввязалась. Они сели рядышком на тахту, Паула взялась писать черновик, чтобы потом перепечатать его на машинке, поставила дату, засмеялась и произнесла:
– Ну вот, начало у нас уже есть.
Во всех подробностях они вспомнили тот ничем не примечательный день, когда Маттес, полицейский с железной дороги, сдал в бюро находок куклу, найденную, по его сведениям, при облаве в «Интерсити-экспресс», следовавшем из Эмдена в Ганновер. Поскольку были подозрения, что кукла служила лишь тайником или нелегальным средством транспортировки, было решено, в соответствии с общими требованиями розыскных действий, подвергнуть находку профессиональному досмотру. Расследование было проведено сотрудниками железнодорожного бюро находок, госпожой Паулой Блом и господином Генри Нефом, которые извлекли из куклы сумму в двенадцать тысяч марок.
«С этого можно было бы начать отчет», – подумала Паула, Генри же, однако, предложил, также начав с появления Маттеса, подробно остановиться потом на кукле как средстве для перевозки контрабанды, вообще написать о других игрушках, к примеру о медведях или, скажем, зайцах, которые регулярно использовались в преступных целях.
– Ах, Генри, – улыбнулась Паула, – вы как были, так и остались ребенком, который обожает рассказывать разные истории, сначала слушать, а потом пересказывать их. Отчет же должен быть сухим, в нем не может быть ничего лишнего, ничего нельзя ни скрывать, ни приукрашивать.
– Но мы же обязаны описать все, что с нами произошло, – запротестовал Генри, – в том числе и как мы препарировали куклу и обнаружили деньги.
– Невозможно собрать воедино и воспроизвести все, что пережил человек, – заметила Паула, – что-то всегда будет упущено. Итак, я за то, чтобы придерживаться фактов, согласны?
