Так я переступил грань.
В следующий раз купил «Макэванс Экспорт». Потом «Кроненбург 1664», за ним две банки светлого пива и бутылку (бутылку, заметьте, какое изящество) «Гиннеса», а потом… в общем, в конце концов, вот он я – стою у кассы с бутылкой белого сухого, – мать его разэтак, – вина. Выбор алкоголя должен был убедить работающую в магазине женщину, что я настоящий урбанист с широкими взглядами на жизнь.
Затем наступило фиаско: я онемел. Ну и ладно, подумаете вы, о чем там особо беседовать: нет ли у вас этого вина в графине? Но, что печально, я не просто потерял дар речи, скорее, потерял слова, издавая невнятные звуки.
Понимаете, у меня есть одна беда. Я неплохо владею языком. Я, конечно, не великий рассказчик, но вполне способен складывать звуки для слововыражений. Мне ничего не стоит общаться с женщинами, разговаривать с ними, не испытывая неловкости и не попадая впросак самым нелепым образом: все-таки я учился не в общеобразовательной школе. Даже привлекательные женщины не мешают использовать средства коммуникации (я вполне освоил навык общения с высунутым языком). Но если женщина кажется не просто привлекательной, а вызывает особые чувства, это еще до меня не доходит, даже если моя способность общаться с ней по-взрослому стремительно пикирует до нуля.
Покупая бутылку освежающего «Шабли», пачку «Мальборо» и упаковку свиных обрезков, испытывая дьявольское искушение к Саре, решил что нет мне дела до английского языка. Я явственно ощущал, как слова шагают по мне и беспомощно падают на пол, летят кубарем, споткнувшись о мои ботинки, разбегаются врассыпную прочь от прилавка, отскакивая от магазинного пола как крохотные мячики. Вместо того чтобы лишь произнести: «Нет, спасибо» (ответ на обычный вопрос «Что-нибудь еще?»), потому что ничего больше не требовалось, а потом: «Спасибо, счастливо», всего-то господи! Но едва я пытался уцепиться за предложение, слова словно сдувало ветром, и я не мог их поймать. Будто вы ловите пух чертополоха, и само движение вашей руки в воздухе мгновенно срывает неуловимую пушинку за пушинкой, вы открываете сжатую ладонь, а там пусто. Я просто стоял, уставившись на нее, мне казалось, это длилось лет десять (все девяностые) с бессмысленной дикарской усмешкой на лице. Потом собрался и, приложив все усилия, издал странный звук, напоминающий смех Гуфи в мультфильме, и вышел из магазина. Я пришел домой, за десять минут выпил «Шабли» и на следующее утро проснулся на ступенях лестницы со спущенными штанами (хочется верить, что я все-таки старался добраться до кровати).
Все могло брести таким презабавным образом по накатанной дорожке, пока бы моя печень не взорвалась, а Сара не нашла бы новую работу. Пару раз я пробовал что-нибудь сказать: «Так ты живешь поблизости?», или «А что ты делаешь после работы?», или даже «Кстати, а как тебя зовут?» При первой попытке, вот-вот собравшись произнести долгожданные слова, в магазин зашел кто-то еще, я струсил и смылся. Вторая попытка закончилась тем, что я умудрился купить коробочку с пятьюдесятью зонтиками для коктейлей. Неудача постигла меня дважды, так что я поступил так, как поступил бы на моем месте любой разумный мужчина, – ретировался в убежище в ожидании чуда.
И чудо приключилось.
Пусть не совсем чудо, но, по крайней мере, стечение обстоятельств. В то время я все еще работал в газете. После работы несколько сотрудников отправились в паб праздновать какое-то событие (не помню, по какому поводу, но, конечно, склонить группу журналистов к вечернему распитию так сложно, что повод, должно быть, был очень значительным).
Мы сидели и обсуждали насущные вопросы дня, как вдруг в бар прогулочным шагом вошла Сара, плотно окруженная друзьями. Девушка по имени Беверли только что получила окончательное решение суда о разводе, и они зашли пригубить по рюмочке перед тем, как отправиться в клуб. К тому же подружка Сары оказалась кузиной ассистента нашего выпускающего редактора. Она быстро нашла способ вогнать его в краску. Таким образом две наши компании смешались. Все шло как по маслу. Я оказался рядом с Сарой в обществе, но мне не надо было придумывать умных фраз. Я мог, не торопясь, непринужденно вставлять изредка что-нибудь вроде «Да…» или «Ха-ха…», подавая голос с периферии, что было достаточно для того, чтобы вписываться в происходящее. Я даже вычислил, что ее зовут Сара. «Запомни, дружище, – сказал я себе, – пригодится чуть позже». Когда я берусь за дело, меня уже не остановишь, правда-правда.
