Хью еще раз тяжко вздохнул вместо ответа. Я принял это как знак согласия, поднялся и быстро подошел к тому месту, где она стояла.
– Фиона! – воскликнул я, усмехнувшись. Я хотел, чтобы мои слова прозвучали дружески и открыто. Получилось просто громко. Она повернулась и обозрела меня: так смотрят на человека, подкравшегося к кому-то в тихом офисе и прооравшего его имя прямо в ухо.
Она сделала глоток воды из бумажного стаканчика и ответила:
– Том.
– Я просто сидел там… – ткнул пальцем в сторону стола Хью, – и потом увидел тебя.
Она лениво посмотрела в том направлении.
– Правда, что ли? Почти полметра… какая зоркость, не забудь завещать свою сетчатку ученым.
– Ха-ха, неплохо.
Фиона Лаури. Ей за двадцать. Ростом около 165 см (без каблуков). Звезда отдела паблисити в «Макаллистер amp; Кэмпбелл». Глаза светлые, волосы русые и короткие, такая «раскраска» свойственна синему чулку, но она колдовским образом превратила бесцветность и особый стиль. Фиона, как и я, англичанка. Она родилась в Гемпшире, как мне помнится, и работала на «Макаллистер amp; Кэмпбелл» всего пару лет, а раньше сидела в лондонском офисе. По слухам, ее послали сюда, потому что она являлась молодым сотрудником и ее нельзя было так сразу поднять по служебной лестнице и громко хвалить. На прежней работе в Лондоне ей уже нечего было делать, и она переехала в Эдинбург. Так в прошлые времена любимый сын Империи перемещался в доверенную ему на правление Канаду на некоторое время, пока не дорастет до министра внутренних дел Великобритании.
Но мне до этого не было дела. Больше всего в Фионе меня впечатляет ее безукоризненное превосходство. Почему ее белки такие белые? Почему ее одежда не мнется? Я никогда не видел, чтобы она выглядела иначе, чем испепеляюще совершенно: глянцевой или матовой там, где нужно. Передвигается она медленно, привлекая внимание, ведь так? Куда бы она ни направлялась, у нее всегда был такой вид, словно она может пойти туда и никуда иначе. Фиона невозмутима. Даже надменна.
Безукоризненная внешность и легкая сдержанность – очень соблазнительны и производят неизгладимое впечатление. Ну и еще у нее потрясающие сиськи. На самом деле офигенные сиськи. Сиськи-классика. Каждая грудка могла бы уместиться в сложенной чашечкой ладони, твердая, как свежий фрукт. Кажется, именно для ее сосков и изобрели тонкие белые хлопчатобумажные кофточки.
В последнее время меня посещают мысли, за которые мне жутко-жутко стыдно. Мысли о том, что бы я сделал с этими сиськами. Совсем на меня непохоже.
– Я… эээ… просто зашел… ну, увидеться с Хью, – улыбаясь, промямлил я.
Фиона отхлебнула из бумажного стаканчика и приподняла бровь, это быт ее ответ. Беспроигрышный жест, говорящий: «М-да? Это очень, очень интересно». Она смотрела на меня сверху вниз, используя всего лишь силу собственных бровей. Я затрепетал и – не в силах остановиться – непроизвольно опустил взгляд в вырез ее кофточки.
– Ну… – произнес я и в итоге выдавил вздох из сжатых губ, искусно и бессмысленно щелкнув языком. – Ну… мне пора вернуться к Хью. Обсудить кое-что. Ну, понимаешь, – я хлопнул в ладоши и демонстративно выпучил глаза, – дела! – Внезапно рука моя потянулась вперед, словно обезумела и перестала мне подчиняться. Я чуть ли не похлопал Фиону нежно по плечу. Однако вовремя спохватился и умудрился изменить жест, стиснув в кулак и выставив вперед большой палец.
Ситуация была спасена, решив, что большего сегодня достичь не удастся, ретировался в сторону кабинета Хью.
– Пока.
– Счастливо, – ответила Фиона, ровно глядя на меня, пока я отступал. – Рада, что мы пообщались.
– Какая рука должна болеть при сердечном приступе? – вопросил Хью, когда я плюхнулся на стул рядом.
– Левая, по-моему.
– Хмм… – Хью задумчиво потер правую руку. – А если болит правая? Что это значит? Медицине известно, что это значит?
– Подозреваю, что существует философская школа, связывающая боль в правой руке с неразумным использованием массажеров, но доказательств пока нет.
– Понятно, – с сомнением кивнул Хью.
– Ну, у нас есть пара минут перед тем, как за тобой придет старуха-смерть, так что скажи мне: может, у тебя найдется что-нибудь для меня? Какая-нибудь работа на горизонте? Говори быстро и оперируй только фактами.
