Другие, отчаявшиеся, не в силах закрыть глаза на творящееся в мире зло – начинают воспринимать Бога как тирана, ленивого и бездушного, который и знать не хочет, что происходит в созданном Им мире. Сатана, соотвественно, рисуется им мучеником, незаслуженно свергнутым с небес, духом воздаяния, утверждающим справедливость. Это – еще не сатанизм, это – наивность.
Вспомним французского поэта Шарля Бодлера, которого по праву можно назвать обличителем порока, поэтом-искупителем: все его произведения – это живой вызов, брошенный злу и безумию. Однако, не обладая необходимыми знаниями, поэт легко поверил в миф о Боге-палаче. Вот, что он пишет в своем стихотворении «Отречение святого Петра»:
А Бог – не сердится, что гул богохулений
В благую высь идет из наших грешных стран?
Он, как пресыщенный, упившийся тиран,
Спокойно спит под шум проклятий и молений.
Для сладострастника симфоний лучших нет,
Чем стон замученных и корчящихся на пытке,
А кровью пролитой и льющейся в избытке,
Он все еще не сыт за столько тысяч лет.
– Ты помнишь, Иисус, тот сад, где в страшной муке
Молил ты, ниц упав, доверчив, как дитя,
Того, кто над тобой смеялся день спустя,
Когда палач гвоздкм пробил святые руки,
И подлый сброд плевал в божественность твою,
И жгучим тернием твое чело венчалось,
Где человечество великое вмещалось,
Мечтавшее людей сплотить в одну семью…
В этих строчках живет великая, святая ненависть ко злу. Жаль, что только в конце своей жизни, на смертном одре, поэт обрел тот мир и то ощущение целостности, к которым так болезненно стремилась его душа на протяжении всей жизни.
Так почему в мире существует зло: Господу так угодно или дьяволу? А если Господу не угодно зло, то почему Он мириться с ним? Существует ли то самое «божественное попущение», которым монахи «святой» Инквизиции объясняли существование зла и колдовства?
Связаны ли понятия добра и зла – ключевые понятия всякой философии и религии, c Божественным и дьявольским началом?
Что есть Истина? Что есть Бог? Что есть Человек? «Время разбрасывать камни и время собирать камни; всякой вещи – свое время.»
Время вопросов отступает. Приходит время ответов.
ГЛАВА II. МИСТИЧЕСКОЕ ЗНАНИЕ
Между двух колонн – перед входом в Святилище – сидит на полупрозрачном кубическом камне женщина. Поза ее – изящная и, вместе с тем, исполненная покоя и силы, говорит о том, что перед нами Посвященная. Сквозь дымчатые складки вуали, наброшенной на лицо Сидящей, проступают мягкие черты, но выражение лица – ускользает.
В правой руке ее, на коленях, полузакрытый складками широкого одеяния – испещренный письменами свиток папируса.
Две каменные колонны – красная и синяя – молчаливо высятся над Сидящей, а между ними, смягчая суровость тысячелетий, колышется легкая призрачная завеса, чуть приоткрытая слева.
Из глубины куба льется тихое сияние.
Оккультная Теология
Для того, чтобы выйти к правильному пониманию многообразной символики, которой на протяжении веков пользовались Посвященные, ученые и философы; для того, чтобы за вуалью СИМВОЛА различить Объективную Истину и прочесть размытый текст папируса, прикрытого одеянием Жрицы – нам понадобиться совершить путешествие во глубину таинственной и забытой сегодня науки – Оккультной Теологии.
Слово «теология» происходит от греческого theos – Божественный и logos – слово, учение, наука. Так получаем сочетание «наука о Божественном» или «Богопознание».
Теология, в классическом понимании, есть наука, ставящая своей целью познание, доказательство, и формулирование Божественного Закона. Однако, несмотря на свое изначально чистое содержание и совершенную цель, Теология стала орудием фанатизма и насилия в руках средневековых монахов, пытавшихся оправдать зверства «святой» Инквизиции казуистическими рассуждениями о «каре Господней», «Божественном попущении» и «необходимости принудительного очищения схизматиков[21] в огне»…
Поэтому, стремясь разграничить истинное и глубокое Теологическое знание от тех псевдо-диалектических построений, которыми многие представители правящих церковных институтов на протяжении веков (и по сей день – включительно) прикрывали свое бессилие и неспособность ответить на задаваемые им конкретные вопросы, мы вводим новое понятие
