Му-син,[3] или пустое сознание — это приемы, практикующиеся в большинстве школ боевых искусств и позволяющие достичь спокойствия. Суть их заключается в том, чтобы очистить разум от всех стремлений и отрицательных эмоций, таких как гнев, вина, нерешительность, страх и ненависть. Вне зависимости от того, идет ли речь о тренировках или о любой бытовой ситуации, ясный и спокойный разум будет реагировать на происходящее более плавно и эффективно. В таком состоянии мы менее склонны попадать в ловушки или вязнуть в делах, не имеющих ничего общего с нашими целями.
Мастера боевых искусств стараются избегать предубежденности и отрицательных чувств, потому что они неизбежно ведут к проигрышу. Они — словно отрава, что замедляет ваши реакции и даже делает их видимыми для противника, тем самым снижая эффективность ваших действий. Отрицательные чувства делают вас зажатым, закрепощенным, а когда вы теряете гибкость и маневренность, ваш противник может пройти через вашу оборону с той же легкостью, с какой вода обходит камень.
Вы хотите, чтобы ваше тело двигалось как можно более плавно и естественно. Представьте себе, что ваше сознание — это поплавок, плывущий по течению; он мгновенно и естественно реагирует на малейшее движение рядом с собою; он легок, и ничем не скован.
Одна старинная поговорка утверждает: «Если чего ищешь, то никогда не найдешь». А правило спарринга гласит: «Не считай, что знаешь, что произойдет, прежде чем это произошло». Я же со своей стороны могу сказать, что всякий раз, когда я решал, что события движутся к определенному результату, все завершалось совсем не так, как я предполагал. Например, я наносил противнику удар ногой, рассчитывая, что тот поставит блок, а он вместо этого отступал назад или в сторону и отвечал серией ударов — а я оказывался не готов их остановить. Я и так уже был в уязвимом положении из-за того, что наносил удар. А все, что я ни предпринимал, только ухудшало ситуацию.
Складывалось впечатление, что каждый раз, как мне казалось, будто я знаю, что делаю, и даже когда я делал все строго по правилам, в результате я все равно оставался в проигрыше. Естественно, это меня бесило, как и всякого новичка в боевых искусствах.
Как-то раз, после одного агрессивного спарринга с другим учеником, учитель отвел меня в сторону. «Я хочу тебе кое-что показать», — сказал он.
Мы начали поединок. Он двигался легко и мягко. Глаза его были широко открыты и глубоки, словно у кошки; они напоминали зеркала — их взгляд был сосредоточен на мне, насторожен, и в то же время каким-то образом оставался пустым. Это был тот самый взгляд, который многие приписывают мастерам боевых искусств. Я почувствовал, что мой наставник понимает, что я собираюсь сделать, раньше, чем я сам это осознаю. Я буквально-таки ощущал его силу, и это при том, что он не делал
