Здесь же стреляли из настоящих боевых винтовок по далеко не игрушечным мишеням. И стоит ли после этого удивляться, что у Леньки по спине медленно поползли мурашки.
Скорее, скорее отсюда, опять в свое время! Но как уговорить Гешку? Ведь его теперь от этой девушки-партизанки трактором не оторвешь. Если только захватить ее с собой, — пришла ему в голову спасительная мысль. Тогда и Гешке незачем будет здесь задерживаться.
— Знаешь что, — торопливо предложил Ленька, — давай полетим с нами. У нас знаешь как хорошо!
— Ага, давай! — сразу подхватил Гешка. — У нас правда очень здорово. Спутники советские над всем миром летают.
Девушка откинула со лба светлую прядь, повторила завороженно:
— Над всем миром…
Поднялась, разминая ноги, сделала неуверенный шаг, затем другой.
— Так полетели? — Гешка схватил ее за руку. — Мы тебя к нам в школу, пионервожатой, а? В походы вместе ходить будем, песни петь. Ты песни любишь? Вот такая. — Он пропел: — «И снег, и ветер, и звезд ночной полет…» Нравится? Это ведь про вас!
— «И звезд ночной полет…» — негромко и медленно, словно прислушиваясь к себе самой, повторила девушка и почему-то вздохнула. — Красиво!
Гешка стал распоряжаться, словно полет втроем стал уже решенным делом:
— Тебя в середку, сами по бокам. Я справа, Ленька слева. Уместимся все трос!
— Почему это ты справа, а не я? — возразил Ленька, поглядывая на девушку; пусть она не думает, что Гешка здесь единоличный командир.
— Потому что там рукоятки управления, понял?
— Хватит вам спорить, ребята, все равно я с вами не полечу. — Девушка прикалывала булавкой порванный подол сарафана. — Нельзя мне.
— Почему?
— Вот это даст так дает!
Ленька расстроился — так все хорошо налаживалось; они бы минут через десять были дома. Гешка — тоже, ничуть не меньше Леньки, хотя совсем по другой причине. Он уже видел, как приводит девушку в школу и представляет директору: «Вот, Олег Борисович, знаменитая партизанская разведчица гражданской войны. Можно ее к нам пионервожатой?..»
Но он еще не потерял надежде.
— Ты за Советскую власть? — стал убеждать девушку.
— За Советскую… И все равно нельзя, понимаешь? Вот пойду я с вами…
— Не пойдешь, а полетишь, — поправил Гешка. — Глаза зажмуришь — и там!
— Ну, пускай полечу… Я полечу, а тут кто за Советы драться будет?
Гешка хмыкнул:
— Без тебя, что ли, не обойдутся? Подумаешь, один человек.
А Ленька добавил неосторожно:
— Да еще девчонка.
Вот этого уж никак не следовало говорить. Ее тонкие черные брови сдвинулись к переносью.
— Девчонка? — переспросила. — А ну если одной девчонки как раз и не хватит, тогда что? Вот ревком про карателей послал меня сказать. Кто другой вместо меня скажет?
Они молчали. Что тут возразишь?
Девушка посмотрела на их смущенные лица, улыбнулась и произнесла другим тоном, совсем не сердито:
— Да и шутите вы все, думаете, маленькая, не понимаю… За волю — спасибо! — она низко, в пояс, поклонилась. — Если понадоблюсь зачем, спросите Клашу Гляденгоры. Меня тут все знают.
И пошла. Сначала осторожно, небыстро, словно пробуя, крепки ли ноги, потом все быстрее, а затем и вовсе побежала. Между деревьями мелькнул разок-другой серый сарафан и пропал.
Гешка задумчиво смотрел в ту сторону, где исчезла девушка. «Видел ее где-то, видел, видел! — назойливо, как неотвязная муха, вертелась мысль. — Видел, точно!»
Но где?
Спросить у Леньки? Засмеет! Ведь Клаша, если не считать рыжебородого предателя, первый человек, которого они встретили в прошлом.
Он все-таки спросил, о другом:
— Как считаешь, почему она с нами не захотела?
Ленька долго не задумывался над ответом:
— Испугалась, вот и не захотела.
— Кто испугалась? Она испугалась? — Гешка смерил его взглядом. — Может, кое-кто и испугался — только не она!
— Ну, значит, не поверила, — ушел Ленька от опасного для себя спора.
— А поверила бы — захотела? Слышал, как она: «Вдруг здесь одной девчонки как раз и не хватит?»… Эх, надо было с ней! — только сейчас сообразил он и страшно об этом пожалел. — Пошли бы вместе в деревню, нас бы без слова в партизаны взяли. И мы бы с тобой кого-нибудь из беляков поймать смогли.
