Хотя Куманин имел о царских сокровищах смутное представление, он кивнул, а про себя подумал, не подсказать ли Климову перепоручить это задание полковнику Науменко, который мигом все, что нужно, раскопал бы. Он и в этом архиве хозяин и во всех других, наверняка, имеет своих. Но Сергей прекрасно знал, что ему скажет Климов в ответ: «Куманин, если ты откажешься от выполнения задания, то пиши официальный рапорт о переходе в хозчасть. У нас каждый выполняет свою часть работы: ты ¦— свою, полковник Науменко — свою, не говоря уж о том, что он мне, в отличие от тебя, не подчиняется».
— Могу ли я взглянуть на эти документы? — спросил Куманин.
— К сожалению, нет, — в интеллигентной манере ответил полковник Науменко. — Дело в том, что подлинники документов мы никому не выдаем. В настоящее время даже заявки из канцелярии Президента СССР выполняются только в ксерокопиях или микрофильмах. Кассеты с микрофильмами именно этой группы документов была совсем недавно отослана к вам в Управление по заявке, если не ошибаюсь, генерала Климова. Вы, наверное, знаете его?
Куманин молча кивнул.
— Документы старые, — продолжал Науменко. — Если все их будут мусолить, то скоро от них вообще ничего не останется. Вы понимаете?
— Товарищ полковник, — спросил Куманин, — а в каком же архиве можно найти материалы, связанные с расстрелом в Екатеринбурге?
— Полагаю, их надо искать не в Москве, а в Свердловске, — предположил Науменко, — конечно, и в Москве кое-что может оказаться. Как мне рассказывали, именно с этих документов и началась так называемая «Особая папка Политбюро». Вы, конечно, слышали об этой «папке»?
— Слышал, — подтвердил Куманин, — но считал, что это просто наиболее высокий гриф секретности.
— Совершенно верно, — закивал головой полковник. — Это никакая не «папка». Она занимает места примерно в три раза больше, чем наш архив. Если вы хотите узнать, что произошло в действительности тогда в Екатеринбурге и кто несет за это ответственность, то вам нужны именно правительственные документы. Впрочем, если вы достаточно давно работаете в нашей системе, то должны понять, что далеко не все свои секреты партия доверяет нашим архивам.
В центральный партархив Куманина пропустили без слова. Стоявшие там офицеры милиции при виде его удостоверения лихо взяли под козырек. После чего он предстал перед вальяжной дамой, заметно подкрашенной, но в строгом черном костюме и белой кофточке с изящным галстуком, который производил впечатление не меньшее, чем галстук полковника Науменко.
Дама повертела в руках куманинское удостоверение, мельком просмотрела предписание и сказала низким чеканным голосом, как будто выступала с трибуны перед партактивом:
— Для допуска к документам до 1941 года необходимо разрешение Общего отдела ЦК по отношению вашего руководства. Отношение должно быть подписано начальником Управления политорганом и парторгом.
Справедливо полагая, что в архив МВД его даже на порог не пустят из-за антагонизма между двумя ведомствами (к чему придраться — найдут всегда), Куманин вечером вернулся на Лубянку и доложил обо всем генералу Климову, которого, к счастью, застал еще на месте.
— Не пускают? — спросил Климов. — Думаешь, из-за секретности? Нет. Обленились они все. Просто никто не хочет с тобой возится, в фонды лазить, что-то искать. Дожили! В родной архив оперативного работника не пускают, а вешают ему на уши всякую лапшу. Надежда у них одна, что тебе лень будет все эти бумаги и отношения оформлять и ты плюнешь и оставишь их в покое.
Генерал взялся за телефонную трубку.
— Науменко, — сказал он, — Ты что моего майора гоняешь, как мальчика? Что «товарищ генерал»? У тебя должны быть копии всех докладов по этому делу. Куда взяли? Смотри, я проверю. — Полковник Науменко что-то еще говорил по телефону. Климов слушал морщась, листая настольный календарь и вставляя время от времени свои реплики: «Я приказал? И вы выслали? Микрофильмы… Интересно… Первый раз слышу… Ладно, разберемся». — Он повесил трубку и поднял глаза на Куманина:
— Что ты вообще надеешься в архивах найти? Все, что там можно было найти, давно опубликовано. Читай литературу. У тебя полный сейф ею набит…
