Ступени мраморной лентой хлынули за спину — Икар шел на взлет, набирал разгон. Полыхнули отраженным солнцем стекла в вертушке двери. Когда молодой констебль нырнул в прохладу холла, позади, замедляя обороты, еще крутился гигантский стробоскоп, плевался очередями солнечных зайчиков. Из высоких окон рушились потоки света, граненые и объемные. В них без числа роились пылинки. По контрасту с этим фейерверком затененные углы выглядели более сумрачными, чем на самом деле.
Пять шагов до контрольных турникетов. Кивнув дежурному, Икар мазнул пропуском по окошку сканера и свернул в коридор, ведущий в левое крыло. Здесь обосновался Специальный дивизион по борьбе с насильственными преступлениями.
Управление представляло собой многоуровневый лабиринт, кишечник окаменевшего монстра. В первую неделю службы Икар дважды заблудился — пришлось спрашивать дорогу у встречных коллег. Во избежание дальнейших конфузов он десять дней кряду задерживался после работы — этаж за этажом, коридор за коридором изучал планировку здания. Теперь Икар вполне мог бы водить туристические группы по здешним маршрутам высшей категории сложности. Ряды безликих дверей. Номера на латунных табличках. Злобный лай: начальник отдела приступил к утреннему разносу. Семенит курьер с увесистой стопкой пухлых папок. Дурацкая традиция — вести дела в бумаге. Работаешь, как цивилизованный человек, с файлами в планшете, но по завершении дела вынь да положь разлохмаченную кипу мертвой древесины…
Темные века!
Из расширителя налево. Семь ступеней вниз. Направо, два пролета вверх. Разворот на сто восемьдесят. Мимо кабинета шефа: персональная табличка, матовое стекло на двери. Вперед до упора — и здравствуй, «торцевой» офис, штаб-квартира славного отдела тяжких криминальных преступлений.
— Доброе утро!
Ему отвечали. Иногда просто кивали. Брюзга Паламед сделал вид, что оглох. Нет, и впрямь оглох: наушники. На мониторе бились в падучей рыбьи хребты — развертки двух звуковых дорожек. Запах дрянного кофе, шорох бумаг, шелест клавиатур. Кто-то бубнит в вайфер. Сдвоенный угловой стол у окна. Записка придавлена стальной карандашницей:
«Дело в верхнем ящике. До конца расследования тебе присвоена временная квалификация детектива. Справишься — получишь постоянную. Удачи! Скоро буду».
Подпись отсутствовала, но аккуратный почерк Синида не узнал бы лишь слепой. Икар извлек двойной комплект ключей: от своего стола и от стола инспектора. «Что главное между напарниками? Доверие, шалопай». Тонкая папка, номер вписан от руки. Дело! Его первое серьезное дело.
Время, место. Семь потерпевших. Все — мужчины. «Лизимахи», у всех задержания, у троих — судимости. Пальчики в базе, идентифицировали без проблем. Шестеро — «телесные повреждения, несовместимые с жизнью». Седьмой — тяжкие телесные, в момент обнаружения находился без сознания. Доставлен в реанимацию: Вторая городская больница, отделение неотложной хирургии. Надо позвонить, справиться о состоянии. Если жив и пришел в сознание…
Фотографии с места преступления. Руки безвольно раскинуты в стороны. Шея вывернута под неестественным углом. Из разинутого рта вывалился, свесился набок багровый язык. Левая нога сломана выше колена. Наружу, проткнув брючину, торчит осколок бедренной кости. В грудной клетке — дыра, по краям различимы обломки ребер. Крупным планом — темно-лиловое пятно гематомы ниже подбородка. Обе руки сломаны в локтях. Предплечья вывернуты в обратную сторону, из-за чего труп напоминает искалеченное насекомое. Штаны спущены до колен, синюшный от натуги фаллос перетянут у основания тонким витым шнурком.
Трупы Икару были не в новинку. Он знал, куда шел, подавая документы в школу полиции, но сейчас его передернуло. Усмирив разыгравшееся воображение, молодой констебль долистал фотографии до конца. И перелистал заново, прежде чем перейти к предварительному заключению судмедэксперта. Да, он не ошибся. Крови, считай, не было. При всем своем куцем опыте Икар хорошо представлял, сколько бывает крови от колото-резаных ран, оставляемым ножом, сколько — от огнестрельных. Всех шестерых прикончили «твердым тупым предметом» — или?..
