Предпенсионного возраста мужик сразу вызвал у меня неприязненное отношение своим развязным поведением запанибрата. Он сразу перешёл на «ты», вёл себя слишком фамильярно, балагурил тупыми шутками. На мой вопрос о его прежней работы, он вывалил на меня кучу имён и фамилий известных людей, его обалденные связи и названия солидных компаний, а также государственных структур. На вопрос про его образование сосикатель удивился и спросил меня: какое нужно, ведь буквального завтра у него будет нужная корка, а для руководящей работы нужен прежде всего жизненный опыт и умение руководить, а те, кто учились как гайки крутить, пусть гайки и крутят, им на это диплом и дан. По его мнению, руководителем человек или родился, или нет, а он сам, вообще, людей видит как облупленных и может с любым человеком договориться за три минуты. Разумеется, наглый тип оказался родственником Копылова. Последним, что меня добило, стало его предложение поехать в хорошее место и расслабиться. Хавчик с выпивкой, девчонок и отличную травку он обещал за свой счёт. Я попытался выгнать его, но он не понял. Тогда я вызвал охрану, и его чуть ли не силой вытолкали из моего кабинета. Генеральный директор выглянул на шум. Узнав в чём дело, он вызвал к себе Копылова, наорал на него. Степан Константинович был очень мудрым человеком. Все настоящие выволочки подчинённым он устраивал у себя в кабинете и по возможности с глазу на глаз. Орать на подчинённых при скоплении других сотрудников он себе позволял очень редко. Но в это раз генеральный директор был в крайней степени бешенства. Генеральный при всех затребовал от Копылова заявление об увольнении по собственному желанию с открытой датой. Это было равносильно последнему предупреждению. Генеральный слов на ветер не бросал.
Во вторник, как и обещал, я созвонился с астрологом Тихонравовым.
Интеллигентный голос Аркадия Борисовича сразу проинформировал, что комнат уже сдана. Я сразу же напомнил ему про наш разговор и спросил: до какого времени, мне можно к нему заехать. Работы у меня было много и в течение рабочего дня я не смогу к нему выбраться.
Тихонравов мне обрадовался и сказал, что будет ждать меня в любое время, пожаловавшись на свою бессонницу. Я поехал к нему в это же день, точнее, поздним вечером. Мой водитель ловко шнырял в ещё плотном потоке машин, а я разглядывал слегка помятое объявление Тихонравова: адрес, площадь комнаты и номер телефона. В этом клочке бумаги не было ничего особенного, но для меня он был наделён силой вершить судьбы и управлять будущим. Неужели, я сейчас услышу ответ на все, мучившие меня, вопросы? А вдруг я узнаю, что девушка мертва и я больше её никогда не увижу? Поганенький страх царапался в желудке. Появилось желание отсрочить роковую встречу с провидцем.
— Может не ехать? Может вернуться? — сказал я вслух.
— Что, что? — переспросил шофёр. Теперь на месте ярко-розового уха появилось внимательно-озадаченное лицо моего водителя.
— Что вы сказали?
— На дрогу смотри. А то врежемся.
— Так, мы на красный стоим, а светофор здесь долгий.
— Нет, ничего, это я так сказал. Мысли вслух, — успокоил я водилу. А сам в это момент полностью осознал своё тревожное предчувствие.
У меня слегка засосало под ложечкой как в юности, перед очередным выпускным экзаменом. Я не боялся странного математика, к которому ехал в гости, хотя, он отлежал в психушке какое-то количество лет. Я чувствовал, что после встречи с ним я перешагну некую черту, и возврата уже не будет. Это как в последние мгновения перед прыжком с парашютом. Ты готов шагнуть в бездну из относительно безопасного нутра самолёта, но всё же не можешь себя пересилить, чтобы сделать последний шаг.
— Всё. Приехали, — оповестил меня шофёр. Мы стояли в глубине двора старого дома. Двор, не рассчитанный на такое количество машин, был забит дорогими автомобилями. Чёрная коробка домофона с настороженным глазком камеры встретила меня мягкой приятной подсветкой, а, нажатые мной, кнопки мягко утонули в стальной панели.
— Кто там? — хриплый каркающий голос органично вписался в общее недружелюбие двора.
