Верное кресло приняло меня в свои натруженные объятия, а компьютер деловито осветил отдохнувшим монитором. Рабочий день начался с кружки чая и просмотра новостей в интернете. Не то чтобы я ленился. Я так настраивался на работу. Уделив себе минут десять, я открыл планировщик и скорректировал свой рабочий план на сегодня.
Дождавшись когда подчинённые придут в более-менее рабочее состояние, я объявил утреннюю планёрку. Фишка моих планёрок была в том, что каждому отводилась не более минуты, чтобы доложить о своей работе. Ещё минуту я давал на обсуждение и тридцать секунд оставлял себе на постановку или корректировку задачи. Если минуты было мало, то подчинённый должен был сказать об этом заранее. По опыту я знал, что такой подход заставляет людей взбодриться и поднимал общий тонус работы.
Глава 2
Лестницы, эскалаторы, лифты и ракеты
Сегодня все было как-то не так. На меня бросали украдкой внимательные изучающие взгляды, мне смущённо улыбались, а девушки принялись откровенно кокетничать. Они не понимали, что со мной, а я сегодня был просто счастлив.
Моё стояние не укрылось и от других коллег. Сразу после планёрки ко мне заявилась начальник смежного отдела Маша, которая за буйный весёлый нрав и явно пацанские замашки получила кличку — «свой мужик». Я до сих пор не мог понять: обижало её это прозвище или наоборот — нравилось. Зачастую она сама кичилась такой особенностью своей натуры. Хотя внешне она выглядела вполне женственно и одевалась неизменно со вкусом в отличие от некоторых более обабившихся сотрудниц.
— Здаве будь, боярин! Колись, сердечный, чего у тебя случилось, — без лишни церемоний поинтересовалась Маша.
— Да вроде ничего такого.
— Физдишь и не краснеешь. Выглядишь ты сегодня как ёлочка новогодняя.
— Иголки обсыпаются, что ли? — пошутил я.
— Нет. Огоньками сверкаешь и радость приносишь в дом, как в детской песенке про неё самую поётся.
— И вот она нарядная на праздник к нам пришла… — фальшиво затянул я избитый мотив.
— И много, много радости детишкам принесла! — с сарказмом в голосе подхватила Машка. — Ну, ты колись, чего такой радостный.
— Ничего. Просто настроение хорошее.
— Ну, чего ты к человеку пристала. — Дверь в мою загородку подпирал с неизменной кофейной кружкой в руке наш аналитик Боря. — Пятница сегодня. Выходные на носу. Дай человеку до вчера настроение сохранить. Если получится.
Боря пригладил рукой отращиваемую бородку.
— Так, чего-то он слишком радостный для пятницы. Довольный — это я понимаю, а вот для радости повод нужен, — не унималась Машка.
— Так, ты считаешь, что в нашей конторе и поводов для радости быть не может, окромя пятницы? — подколол я Машу ещё раз.
К месту весёлой разборки уже подтягивались любители бить баклуши и точить лясы, в надежде с интересом убить четверть часа рабочего времени. Нашу беседу пришлось срочно сворачивать, а то местные балагуры и лоботрясы, были только рады уничтожить не только своё, но и чужое рабочее время.
Я не был завзятым работоголиком или занудой, но именно сегодня и именно сейчас не мог я тратить время на всяких бездельников. Проблема была в том, что в компании по нашему направлению работы не было профильного зама и начальника департамента, поэтому мы напрямую подчинялись исполнительному директору. А исполнительный директор уже полгода бился над стартапом нового проекта нашей компании. При этом большинство своих текущих дел он простодушно свалил на меня.
В итоге на отчётных собраниях за все подразделения целого направления отдувался тоже я вместо исполнительного директора. Мне приходилось готовить еженедельные отчёты, присутствовать на совещаниях у генерального директора, а потом доводить волю высокого начальства до моих коллег и подчинённых.
Мне откровенно завидовали, но делали это абсолютно напрасно. Такой карьерный рост был сомнительным. Я остался на прежней должности, зарплаты мне не добавили, зато проблем и головной боли добавилось многократно. Близость к телу начальства была для меня откровенной обузой. Я не мог участвовать в совещаниях «на равных» с остальными замами и начальниками департаментов, и вышестоящие коллеги свешивали на меня всех собак, нагло используя моё подчинённое положение. Зачастую меня превращали в мальчика для битья, пользуясь тем, что я не могу ответить «на равных».
