Солнце приближалось к зениту, а Дерри все еще лежал в канаве, лихорадочно соображая, что ему делать. Уже в третий раз полдюжины солдат в английских – красных с золотом – плащах совершили обход вдоль наружной границы собора. Они несли луки, прославившие английское оружие при Азенкуре, и Дерри было известно, что они могут поразить кролика с расстояния в сто шагов, не говоря уже о человеке. В своей изорванной в клочья одежде коричневого цвета он был почти невидим, и все же задерживал дыхание, когда они проходили в двадцати метрах от него, поскольку знал, что среди них наверняка есть охотники, способные заметить малейшее колебание травинки.
Время тянулось мучительно медленно. Что-то крупное проползло по его лицу, но ему было безразлично, даже когда он почувствовал укус в шею. Только одно могло отвлечь внимание часовых вокруг собора, и он ждал этого.
Судя по положению солнца, это случилось в два часа пополудни. Вдоль обочин дороги начали собираться мужчины и женщины из окрестных деревень, и до его слуха донеслись отдаленные приветственные крики. Спустя несколько мгновений все пришло в движение. Возбужденные зеваки побежали занимать лучшие места, чтобы как можно подробнее рассмотреть невесту. Когда перед ним появилась группа людей, главный шпион Англии, в лохмотьях, с красным лицом, выбрался из вонючей канавы и, прикрываясь ими, словно ширмой, двинулся в сторону караульных у ворот, благословляя невесту, поскольку они оба тоже смотрели в западном направлении. Прежде им никогда не доводилось видеть принцессу, особенно ту, что должна была стать королевой Англии.
Дерри обошел бегущего ребенка и с силой ударил дубинкой одного из караульных по уху. Тот рухнул как подкошенный. Второй едва успел повернуться с удивленным выражением на лице, как получил мощный удар в висок. Захрипев, солдат медленно осел на землю. Неподалеку раздалось испуганное восклицание на английском языке. Дерри распахнул ворота и бросился внутрь, сорвав с головы шляпу и швырнув ее в аккуратно постриженный куст.
Апартаменты епископа располагались в отдельном здании. Дерри направился по тропинке, ведущей к ризнице. Он был готов выбить дверь ногой, но она оказалась открытой. Войдя внутрь, он увидел перед собой громоздкую фигуру епископа, стоявшего в одном нижнем белье. Рядом с ним стоял еще один священник с отвисшей челюстью, держа в руках длинное белое одеяние.
– Ваше святейшество, извините меня за беспокойство. Я опоздал на свадьбу, но лорд Саффолк может засвидетельствовать мою личность.
Дерри извлек из мешка свое облачение, и только вид меховой оторочки помешал епископу позвать на помощь.
За спиной послышался глухой удар в дверь, и он, быстро обернувшись, задвинул щеколду.
– Могу я еще немного побеспокоить вас и попросить кувшин воды? Невеста уже прибыла, а я покрыт дорожной грязью.
Оба священника несколько секунд с изумлением взирали на него, потом епископ нерешительным жестом указал в сторону соседнего помещения. Дерри улыбнулся ему и прошел в комнату, где обнаружил большую чашу, стоявшую на мраморном ночном столике.
После водных процедур, в результате которых вода в чаше почернела, как и полотенце, он быстро натянул на себя чистую одежду.
Когда Дерри вышел из комнаты, епископ был уже один. Его слуга, по всей видимости, пошел проверять личность ворвавшегося к ним незнакомца. В своем официальном облачении епископ выглядел еще крупнее. Он с интересом наблюдал за тем, как Дерри пригладил влажной ладонью волосы и задвинул свой грязный мешок в угол.
– Благослови вас Господь, ваше святейшество, – сказал Дерри. – Я уже думал, что не успею вовремя.
Он вошел в здание церкви.
– Вот и он! – воскликнул кто-то по-английски.
Не оборачиваясь на голос, Дерри со всей скоростью, на какую только был способен, помчался вдоль длинного нефа, в направлении залитой солнечными лучами двери в дальнем конце.
