В Неаполе господин остановился в отеле, в который его с корабля доставил автомобиль. Потекла размеренная обычная жизнь отдыхающего, с осмотром достопримечательностей, с прогулками и с обильными обедами. Однако погода их не радовала, каждый день шел дождь, было сыро, холодно, раздражали прохожие, хлюпающие по лужам, вонь окурков, музеи вскоре наскучили, а с набережной несло тухлой рыбой. Супруги из Сан-Франциско стали ссориться по утрам, а их дочь испытывала постоянные головные боли. Поэтому было принято решение отправиться на Капри в Сорренто. По-прежнему шел дождь, солнышко совсем не показывалось из-за туч, густой туман скрывал остров Капри полностью. Маленькое утлое суденышко – пароходик немилосердно швырялся могучими волнами из стороны в сторону. Поэтому все семейство пластом лежало на диванах в кают-компании и иногда закрывало от ужаса глаза. Супруга господина очень мучилась, к ней постоянно прибегала горничная с тазиком, дочь – ни на минуту не выпускала из рук дольку лимона и была очень бледной, господин – от постоянного нервного напряжения поседел и страдал от головных болей. Порой свирепый ветер совершенно переворачивал кораблик на одну сторону, а дождь нещадно поливал сверху, порой казалось, что они на качелях – так сильно теребил океан пароход. Сам господин уже начинал ненавидеть эту Италию, где он собирался отдыхать, а не страдать. Ближе к сумеркам показался остров, погода стала улучшаться, ветер стих, был сброшен якорь и все сразу переменилось, захотелось жить. Уже через четверть часа семейство сошло на берег, забралось в светлый вагончик и понеслось вверх на гору, где было тепло встречено и в компании желающих помочь или услужить, людей, прибыло в отель.
Мистер из Сан-Франциско был очень удивлен встречей с хозяином отеля – молодым, хорошо одетым человеком, – увиденным в тяжелом сне во время путешествия, но давно не верил никаким мистическим предзнаменованиям. А его дочь рассказ отца об этом изрядно насторожил.
Их поселили в самом роскошном номере отеля, им досталась самая красивая горничная, лучшие лакей и коридорный и уже через несколько минут явился метрдотель, чтобы узнать, будут ли господа сейчас обедать. Американец все еще плохо себя чувствовал после ужасного путешествия, но твердо распорядился подать обед на столике, подальше от дверей и в центре залы, а вино – только местное. Снова принялся он тщательно приводить себя в порядок и наряжаться, постоянно звоня в комнаты супруги и дочери, но был так голоден после качки, что все делал как-то наспех, торопясь. Он крепко стянул концы рубашки под горлом запонкой, так, что стало тяжело дышать, а потом еще крепче перевязал все галстуком. Подошел к комнате жены и та ответила, что будет готова через пять минут и неспешно пошел вниз, в поисках читальни. Около столовой, в которой все уже собрались и приступили к трапезе, он подошел к столику с различными сигарами, выбрал большую маниллу и заплатил за нее три лиры. В читальне было светло и хорошо, почти безлюдно, за исключением какого-то немца. Господин из Сан-Франциско выбрал большое кожаное кресло рядом с лампой с зеленым абажуром и уселся в него с газетой. Воротничок душил его, поэтому он периодически одергивал голову, силясь как-бы вырваться. Внезапно ему стало плохо, все постояльцы в ужасе прибежали смотреть, что случилось, а хозяин всячески убеждал их, что это просто обморок, однако ему никто не верил. Американца отнесли в самый маленький, сырой и холодный номер, где он и умер.
На просьбу супруги о том, чтобы перенести тело обратно в шикарный номер, хозяин ответил грубым отказом – эти люди уже не могли платить деньги в его кассу, а его заботило только это. Готовый гроб доставить было никак нельзя, но хозяин предложил использовать длинные деревянные ящики, в которых ему привозили содовую. Утром в один из таких ящиков погрузили тело и отвезли на извозчике прямо к самому морю к пристани парохода. Туда же привезли супругу и дочь господина, обе были с заплаканными лицами, бледными от бессонной ночи. Все вместе они взошли на пароходик и поплыли прочь от Капри, на котором вскоре уже ничто не напоминало о трагедии.
