В спину толкал Кубик.
— Дай я его, — горячо повторял он. — Дай я. Ну, какая тебе разница.
— Да пошел ты, — отозвался Желтый. — Слышь, дядя Миша, ты сдохнуть хочешь? Прямо сейчас?
Шубин что-то промычал, хотел помотать головой, но мешал ствол пистолета, который Желтый протолкнул едва ли не в самое горло.
— Тогда так, старик. Слушай внимательно.
Если бы ствол вынули изо рта, Шубин сказал своим обидчикам, что уже платит местному авторитету Постникову за защиту бизнеса. Он не может платить всем без разбора. Потому что денег слишком мало, а желающим прокатиться на дармовщинку — счета нет. У молодых людей будут большие неприятности, когда Постников увидит физиономию Шубина и услышит его рассказ. Неприятности — слабо сказано. У авторитета крутой нрав, и он очень не любит чужаков, которые пытаются кормиться на его территории.
— Мы знаем, что ты платишь Постному, — неожиданно заявил парень. — Теперь все отменяется. Будешь платить нам. То бишь Саше Коряге. Про тем же дням, ту же сумму, что и Постному. Но на пятьдесят процентов больше.
Дядя Миша что-то промычал в ответ. Он не мог сказать ничего со стволом во рту и головой, которая просто разваливалась на части от боли.
— Не понял? — насторожился Желтый. — Ты что-то имеешь против?
Шубин шмыгнул разбитым носом, давая понять, что ничего не имеет против. Желтый вытащил ствол изо рта хозяина заведения, вытер пистолет о штаны дяди Миши и сунул под ремень.
— Мы уходим по-английски, — сказал Кубик. — Не прощаясь. Английский этикет — это сейчас очень модно.
Он пнул Шубина подметкой в грудь, наклонившись, плюнул в окровавленное лицо. Затем вытащил огнетушитель в коридор. На полу валялся повар, медленно приходящий в чувство. Кубик долбанул Рифата огнетушителем по загривку и следом за Желтым вышел на кухню. Здесь они сбросили на пол кастрюлю с бефстроганов, опрокинули корзину с помидорами и сорвали цепочку с помощницы повара, пролежавшей под столом все это время. Зинаида не посмела шелохнуться, даже пикнуть. Она проводила молодых людей взглядом и только тогда волю чувствам, села на пол и разрыдалась в фартук.
Информация о том, что заключенный номер триста семь, особо опасный рецидивист Константин Андреевич Огородников, он же Кот, готовит побег из колонии, поступила в оперативную часть неделю назад. Только эта короткая информация. И больше ни слова. Одиночный тот побег или в составе группы, кто помогает потенциальному беглецу с воли, на какой день намечено сие событие и как оно будет проходить? Эти и множество других важных вопросов оставались без ответа.
Заместитель начальника колонии строгого режима, в просторечии кум, Сергей Петрович Чугур, поставил на уши всех, и своего лучшего осведомителя Пашку Осипова по кличке Цика, определив для него задачу: любыми способами добыть информацию о предстоящем побеге. И посулил активисту солидный бакшиш. Но все без толку: сучий шепот не был слышен в кабинете кума. Вчера под вечер Цика дал знать, что появились новые данные, раскрывающие план преступления. Кум вздохнул с облегчением и первую ночь за неделю хорошо выспался.
После обеда, закрывшись в своем кабинете, он снова принялся листать дело Кота, испещренное пометками офицеров оперативной части. «Ударил в голову табуретом товарища по отряду, который, по мнению Огородникова, сотрудничал с администрацией ИТУ», «Всадил ножницы в спину бригадира, потому что тот в оскорбительной форме приказал выполнить сверхурочную работу», «Сломал черенок от лопаты о спину дежурного офицера, помянувшего недобрым словом мать Огородникова», «Не снял шапку в ответ на приветствие контролера». Семь дней карцера, две недели ШИЗО, десять дней, неделя БУРа… И так далее и так далее.
За два с половиной года на его заборную книжку не начислено ни копейки, он припухал на подсосе, потому что в ларьке не на что отовариваться, пачку печенья к празднику — и ту взять не на что. Кроме того, Огородникову запрещено отправлять и получать письма и посылки. Он пребывает в колонии уже полных три года, но так ничему и не научился, плевал на здешние порядки. С Котом все ясно — это полный отморозок и злостный нарушитель режима, так и не вставший на путь исправления. Эту тварь исправит только заточка или пуля.
