— Она отправилась в Сент-Луис рожать, — тихо сказала Эви. — Не думаю, что она там задержалась надолго. Я лично не смогла бы отказаться от ребенка, с которым провела какое-то время и которого успела полюбить.
— Луиза была сильной женщиной. И руководствовалась в своих поступках здравым смыслом. Она всем сердцем ненавидела Минерал-Спрингс, постоянно ссорилась с отцом. Она не могла допустить, чтобы кто-то узнал о том, что у нее во чреве ребенок от нищего фермера-полукровки, да к тому же еще и внебрачный. Луиза думала тогда о вас. Она дала вам жизнь, которой жила сама до того, как приехала сюда. — Пейтон бросил внимательный взгляд на дорогое платье Эви. — Вы ни в чем не испытывали недостатка, не так ли?
— Только в любви, — ответила Эви и обернулась на звук открываемой двери.
Тайлер никогда не держал перед ней отчета в том, где он пропадает целыми днями, но каждый раз приходил к ужину. «Наверное, сидит в салуне. Настоящая игра начинается только ночью, так что вряд ли он сейчас много выигрывает».
Тайлер остановился на пороге и окинул открывшуюся ему сцену внимательным бесстрастным взором. Он был одет как всегда благородно: сюртук, галстук и шляпа. Своим внешним видом он резко выделялся среди местных фермеров и лавочников. Сняв шляпу, он по-хозяйски швырнул ее на постель.
— Пейтон, — произнес он лаконично.
— Я просто решил поближе познакомиться со своей дочерью, — с некоторым вызовом ответил художник.
Тайлер тут же перевел взгляд на напряженное лицо Эви и понял, что она на грани слез. В два шага оказавшись около нее, он поднял ее с кровати и поцеловал в щеку. Она позволила ему обнять себя, и Тайлер, в котором начало было закипать раздражение, успокоился. Обернувшись к Пейтону, он проговорил:
— А я все думал, хватит ли у вас мужества признаться в этом. — Он почувствовал, как Эви возмущенно напружинилась и попыталась вырваться от него. Улыбнувшись ей, он добавил: — Извини, дорогая, но внешнее сходство бросается в глаза. Я уж не говорю про фамилию. Удивительно, что ты не носишь при себе кисточек для рисования.
— Тайлер Монтейн, я ударю вас, если вы не отпустите меня сейчас же! Вам никто не давал права разговаривать в таком тоне с моим отцом!
Тайлер, по-прежнему улыбаясь, запустил руку в карман ее юбки и зачерпнул оттуда пятерней множество всяких безделушек, среди которых оказался и угольный карандаш. Он с торжествующим видом показал его Пейтону, который молча и несколько растерянно наблюдал за происходящим.
— Скажите, все художники такие рассеянные мечтатели, или она просто унаследовала от вас эту специфическую черту вместе с талантом?
Эви толкнула Тайлера локтем и вырвала у него из рук карандаш.
— Я не мечтательница! У меня в карманах нет ничего лишнего. Верни мне мои вещи, Тайлер, или я тоже начну сейчас рыться в твоих карманах!
Тайлер отдал ей то, что она просила, и развел руки в стороны:
— Пожалуйста, угощайся.
Эви бросила смущенный взгляд на карманы его брюк. Нет, запускать туда руки она не собиралась. Вот если бы они были одни…
Но они не были одни. Усмехнувшись, она вытащила у него из внутреннего кармана сюртука маленький пистолет, который, как она знала, Тайлер всегда там прячет.
— Он заряжен? — спросила она невинно, наставляя на него дуло.
Тайлер мягко обезоружил ее, вернул пистолет на место и с виноватой улыбкой обернулся к Пейтону:
— Вы не подумайте, на самом деле она вовсе не такая дурочка. Это только с виду.
Пейтон мысленно поздравил Тайлера. Еще минуту назад Эви была смертельно бледна и готова разрыдаться, а теперь она ожила и глаза ее сверкали огнем.
— Я и не тешу себя такими надеждами. Ее мать была очень рассудительной женщиной. А уж если у кого и имеется недостаток по этой части, так только у меня.
Тайлер усмехнулся и схватил Эви за руки, стремясь предотвратить ее возможное нападение.
— Мне говорили то же самое, но мне все же хватает ума распознавать хорошие вещи.
— Я вам не вещь, Тайлер Монтейн! — прошипела Эви, пытаясь освободиться от его рук.
— А кто сказал, что я именно тебя имел в виду? — Отпустив ее, Тайлер подошел к вазе с бумажными розами, достал одну и передал ей. Цветы были не настоящие, но других у него не было. — Мир? А теперь рассказывайте все без утайки. Или вы предпочитаете, чтобы я строил догадки?
