А дальше ты и сам всё знаешь… Меня Миронич домой отвез и оставил, даже спасибо не сказал, хоть раньше всегда такой вежливый был, культурного из себя строил, он вообще после нашей встречи какой-то жутко напряженный был, я даже сразу не поняла, так все прошло, как он хотел, или нет… ой, ну и заболталась…»
Мишель тихонько засмеялся, обнимая девушку за плечи и подтягивая вверх, к себе на колени. Она не сопротивлялась, воспринимая ласку, как благодарность за рассказанное.
— Все знает только господь бог, а я вот пока только слышу, что по двору шастает тройка каких-то человечков, — прошептал он Саше в ушко. — А кто такие и зачем здесь появились, не пойму…
Саша, посерьезнев, напряженно прислушалась, чуть отстранившись от Мишеля. До этого момента она ничего не замечала просто потому, что увлеклась собственным рассказом и интересом к нему Мишеля.
— И я слышу, бродят туда-сюда… — отозвалась она, — ты думаешь, они нас нашли?
— Они не успели бы, — уверенно заявил Мишель. — Это, скорей всего аборигены помародерничать заявились, но встречаться с ними мне очень даже не хочется…
— Почему, Миша? — поинтересовалась Александра. — Что в этих бродяжках такого?
— Убить их тогда придется, — серьезно сказал Мишель.
— Да ты что!!!
— С такими вещами не шучу, да и трогать их придется не для собственного удовольствия… Здесь же вся промзона друг на друга в полицию стучит, народец такой собрался, сами безобразничают, сами и доносят… И если нас кто-то увидит, то и полиция об этом будет знать через пару-тройку часов. Новые люди в промзоне, неизвестные, прячутся от кого-то…
— А если этих, ну, того… — Саша не смогла произнести то слово, что у Мишеля вылетело легко и просто. — Их что же — искать никто не будет?
— Искать, может, и будут, да только не сразу, а дня через два-три, да и если не найдут, панику не подымут, здесь это нормально: ушел человек на добычу и не вернулся. Ну, придавило где-то рухнувшей стеной, или в люк открытый упал, бывает. Только и всего.
— Может, они к нам, сюда, и не полезут? — понадеялась Саша. — Что тут брать-то?
— Если они не полезут, то и мы будем сидеть тихо и смирно, — ответил Мишель. — Нам ведь не кровушки человеческой надо, а спокойно и тайно какое-то время переждать…
— А чего мы пережидаем, ты бы объяснил, Миша, — попросила Александра, — ведь я-то из огня да в полымя попала…
Лакка жила со стариком Жарко и его товарищем всего-то месяца три, но иногда ей в похмельном дурмане казалось, что продолжается это всю её более менее сознательную жизнь. И никогда раньше не было у нее ни веселых баров с не менее веселыми собутыльниками, ни фартовых клиентов, без счета выгребающих из карманов серебряные монетки. Хотя и такое было совсем недавно, несколько лет назад, когда приходилось девушке зарабатывать в койке на жизнь, впрочем, чего греха таить, на жизнь веселую, да и способ заработка Лакку совсем не смущал, любила она и выпить, и в койке покувыркаться, а когда за это еще и платили, то любила еще сильнее.
Эта-та любовь и подвела… вечный хмель, постоянное похмелье… все реже и реже на неё заглядывались посетители бара, в котором она ловила клиентов, все чаще и чаще попадала она в участок, поскандалив с кем-нибудь по пьянке… а потом была с трудом вспоминаемая драка, кровь, осколки стекла и чей-то громадный нож, который Лакка почему-то держала в своей руке. Дожидаться прибытия полиции она не стала и быстро свинтила туда, откуда вышла в жизни десяток лет назад, в родную промзону. А здесь — ничего не изменилось, вот и пришлось срочно подыскивать мужичка-покровителя, а когда тот с перепоя или передоза, кто ж поймет, протянул ноги, то и следующего… пока вот не набрела на Жарко.
Старик, пусть и сорока с лишком лет, но все равно — старик, был неплохим человеком, если б не его широкая душа, когда спьяну он начинал делиться со случайными собутыльниками всем, что у него было. Лаккой — тоже. Впрочем, он звал её Биксой и, кажется, особо за человека не считал. А ей уже начинали надоедать эти вялые, неоплачиваемые телодвижения в постоянно меняющихся компаниях. Сам-то Жарко первое время пользовал девушку хорошо если раз-два в неделю. И еще раздражали Лакку ночные вылазки по полуразрушенным цехам, подвалам и заброшенным складам в поисках источников утреннего портвейна, дневной паленой водки и вечернего денатурата; с недавних пор девушка пила, как и положено, всё, что пахло спиртным.
