Каждый человек имеет право жить там, где он хочет. Это прекрасно, что сейчас люди получили возможность свободно выезжать. Но я живу здесь и никуда уезжать не хочу. Я езжу везде, но всегда возвращаюсь домой. А тем, кто доведен до отчаяния, скажу: «Стоит немного побороться со своими чувствами. Там мы все равно чужие».
Меня никто не гонит из моей страны, но мне надоело каждый день слышать ложь, видеть этих ублюдков, которые готовы перегрызть друг другу глотку, чтобы скорее сесть в высокое кресло и урвать еще кусок от хозяйского пирога. Мне надоело смотреть на народ, который вместо того, чтобы отозвать бесполезного депутата, садится на рельсы. Я могу понять крайнюю степень их безысходности, но, между прочим, по этим рельсам везут топливо и медикаменты, едут люди по делам или в законный отпуск. А шахтеры, которые за профсоюзные деньги бацали о мостовую касками? Чем они-то лучше других бюджетников — врачей, учителей, журналистов нецентральных изданий?..
Повторяю: я в этой стране сыт, обут, одет и почитаем. Но нет сил больше жить в полном незнании, что же будет завтра. Сейчас законы пишут малообразованные люди. Прежние хоть Маркса с Энгельсом читали, знали Гегеля, Фурье и Оуэна. А нынешние и фамилий-то таких вряд ли слышали. Махровым цветом процветает великорусский шовинизм. Меня недавно в очередной раз спросили, что я думаю о возрождении России. И я ответил: «Россия возродится тогда, когда все мы признаем, что «Спартак» — очень средняя команда». А пока мы проигрываем всем подряд, но при этом кричим, что наш футбол — лучший в мире, а поражение — только несчастный случай.
Могу сказать: если наш народ не избавится от зависти, ничего хорошего не будет. На нашей земле поговорку «Ешь — потей, работай — мерзни» придумал не я. И поговорка «Пусть моя корова сдохнет, лишь бы твоя не отелилась» — тоже российская. «Красного петуха» барину подкладывали при Ярославе Мудром, Малюте Скуратове, Николае Палкине, Владимире Ульянове, а при Иосифе Джугашвили действовали путем доносов: «Вот он купил себе приемник, а я нет». И сегодня это будет, и завтра, и послезавтра.
А знаете, как там у «них»? У Джона есть «Мерседес», у Билла только «Фольксваген». Если и Билл захочет «Мерседес», то его психология такова: «Что я должен для этого сделать? Еще больше работать!» А как у нас? У Васьки — «Волга», у Петьки — «Запорожец». Петька завидует: «А хрен с ним, что у меня «Запорожец», лишь бы у него «Волга» сгорела!» Пока это существует в наших генах, никакие политические реформы ни к чему не приведут. И никакая система, никакой президент ничего тут не поделают.
Что пишет человек, только что научившийся писать? Нормальный человек, научившись писать, напишет на доске: «Я люблю маму» или то, что давно хотел написать, но не умел: «Петька — дурак», или «Леночка, я тебя люблю», или «Я люблю свою собаку».
А что писали мы в детстве? «Мы не рабы, рабы не мы». Не рабу это и в голову не придет писать. Свободному человеку не придет в голову кричать на весь мир, что он — не раб. Только раб может написать «Мы — не рабы»…
Нам нужно гены наши переделывать, иначе ничего не выйдет. Вот ведь на каких сказках мы воспитаны? Два старших брата корячатся: один — в поле, другой — в лесу. Они — полные болваны! А Иванушка-дурак берет стрелу, натягивает тетиву — и получает царевну-лягушку и богатство. Или Емеля, устав от сидения на печи и безделья, вытаскивает вдруг щуку, которая исполняет все желания.
Для того чтобы с нашими малолетками было все нормально, надо забыть некоторые русские народные сказки. И поговорки. И объяснить детям, что Золушка до того, как примерила туфельку, перемыла горы посуды и перестирала тонны белья. А у нас тунеядец, дурак всегда на халяву счастье себе берет. И поэтому Леня Голубков, на рекламу которого три четверти населения попалось, национальный герой был. Как все просто: можно закопать четыре рубля в поле чудес в Стране дураков, вырастет двадцать. Никто не хочет вдуматься, что такие проценты, которые нам обещали эти общества, дает торговля либо наркотой, либо — оружием. На Западе если ты сегодня обещаешь больше семи процентов годовых, завтра к тебе в контору придет ФБР. А у нас вся страна захотела хватануть по 30, 40, 50 процентов. А потом все это лопалось. Значит, у нас можно безнаказанно жулить? Где Мавроди? Где они все? Они не сидят — они откупятся. Когда убили Листьева, я через полторы секунды сказал: «Ну, ребята, это бабки…» Другой причины нет. Кому он был нужен, наш корреспондент, хороший парень? Дай Бог ему вечной памяти и спокойной земли. Вы «бабки» ищите.
