гармонии с собой и миром. Я открываю глаза и гляжу на ее лицо.
— Ира, — у меня с языка чуть было не срывается признание в любви, но я
сдерживаюсь, — мне так хорошо с тобой…
— Мне тоже…
Я гляжу на ее грудь, и мой воробей, клюющий ее зерно, оброненное с ее повозки ее
крестьянином, становится еще больше и тверже. Сейчас это уже и не воробей, а просто
гигантский орлан какой-то. Ира, конечно, чувствует это. Ее повозка сладко сжимается,
и мы застываем.
— Ми-и-илый, — тянет она, — закрой глаза и не смотри на мою грудь. А то ты не
выдержишь, и мы отдадимся страстям.
Я поступаю так, как она и говорит. Через три часа мы заканчиваем, и, счастливые, идем
в ванную. Там над зеркалом висит Улавливатель Дурных Мыслей из пуха чайки. Чайка
— птица Ёри. Если бы мы с Ирой были людьми года Ёси, пух чайки нам был бы
смертельно вреден. Людям года Ёри нужен пух гуся.
— Как хорошо, — говорит Ира, мылясь, — что мы люди года Ёри. У нас такие
гармоничные отношения… Мы с тобой слились с Ёри.
Для последователя системы Най-Фу это признание в любви. Я благодарно целую ее
затылок, и мылю спину.
Через две недели я возвращаюсь с работы, — хотя всерьез подумываю бросить газету, и
устроиться в "Карлос" официантом, чтобы быть гармоничным во всем, — и вижу Иру
плачущей. Это так непривычно и дико, что я застываю, как жена Лота. А Ира лежит на
полу, плачет, и говорит:
— Я сегодня нашла старую бумажку из больницы, которую ребенку на руку
вешают…
Такие бумажки иногда сохраняют родители, как сувенир. На бумажке, всхлипывая,
ревет она, день ее рождения записан 31 декабря 1972 года. А в свидетельстве — 1 января
73-го… Ира позвонила маме, и та сказала, что доченька родилась в 72-м, а
свидетельство ей выправили на 73-й.
— Понимаешь? — спрашивает он. — Понимаешь?!
Еще бы. Я сажусь на пол, глажу ее по спине, и думаю. Вот, получается Ира — человек
года Ёси. А я — Ёри. Но если это так, то почему нам так хорошо вместе? И неужели нет
никакой гармонии, вообще никакой?..
А любовь — есть?
Я еще до того, как со мной стал разговаривать архангел, знала, что избрана.
— Жанна, ты избрана, — сказал священник, когда меня, десятидневной малюткой,
окрестили в нашей полуразрушенной церкви. — На тебя пал свет божий.
Конечно, он имел в виду крещение. Но я-то, я-то поняла, что это говорил вовсе не он.
Это сам Бог заполз в рот кюре, чтобы выразить мне свои поддержку и одобрение.
Вообще-то, крестили у нас детей, когда им исполнялась неделя. А если не получалось,
ждал и две недели. Позже я узнала, что так заповедал святой Августин. Но крестьяне, -
народ темный и забитый, — этого, конечно, не знали. Им сказали, и все тут. Когда мне
исполнилась неделя, на деревню напали англичане. А еще через две недели наступал
Великий Пост. Вот меня и окрестили в десять дней, что навсегда поселило в душе
матушки сомнения. Ей все казалось, что ее Жанна ненормальная из-за
несвоевременного обряда. Даже когда я спасла Францию, она все ворчала. И хотела,
чтобы я вернулась в деревню, оделась в скромное платье простолюдинки и пахала
землю. Как она, как ее мать, и мать ее матери. Я же на землю смотреть не могла. Мне
все казалось, что мы ведем свой род от земляного червя, и без содрогания мимо пашни
проехать у меня не получалось.
— Душой ты, Жанна, принцесса, — сказал мне Михаил в один из таких моментов,
после чего уже тихо, видимо, чтобы никто не расслышал, шепнул, — давай отъедем
немного в сторону от кавалькады. Я соскучился.
От этих слов меня в жар бросило, и я подчинилась. И хоть смотрели на меня довольно
косо, — а после того, как я спасла Францию и перестала быть нужна королю и всем
этим людям, косо на меня смотрели все чаще, — мне было все равно. Женщина, которую
ласкал архангел Михаил, не может ему не подчиниться. Я сделала равнодушный вид, -
хоть неблагодарность и презрение ранили меня, — и поехала в леса, который виднелся
за полем.
Обычно, когда нас окружали люди, и был риск того, что кто-то из них последует за
мной, чтобы подглядывать, Михаил давал знамение. Так оно было и в тот раз. Надо
мной немедленно, хоть дождя и не было, появилась радуга. Процессия в панике
спешилась, и все грохнулись на колени. Это был отряд, который сопровождал меня в
