Информация от дежурного, вдобавок к той, которая была получена в результате допроса диверсанта — придавила меня как пресс. Я целую минуту стоял в растерянности и полной прострации. Но всё-таки не зря я все последние два часа мысленно выстраивал порядок своих действий при самых неблагоприятных стечениях обстоятельств. Поэтому, очнувшись от шока, вызванного словами младшего лейтенанта об отсутствии бронепоезда, а значит и невозможности связаться по рации с нужными штабами, я начал действовать по запасному варианту.
Но прежде всего, объяснил дежурному создавшуюся ситуацию и приказал объявить тревогу:
— Слушай, младшой, ты, давай, готовь две дрезины. На одной твои ребята повезут пленного в Белосток, а на второй отправь людей к бронепоезду. Я сейчас напишу записку Александрову, её нужно обязательно вручить вашему командиру полка. А на словах пускай передадут — из Генштаба Красной армии получена шифрограмма, что немцы нападут на СССР в районе четырёх часов утра. Пускай немедленно связываются со штабами 10-й армии, 9-й сад, 6-го мехкорпуса и дальше по списку, и передают эту информацию. Источником, если будут вопросы, можно называть меня. Кроме этого, пускай передадут вашему капитану, что захвачен немецкий диверсант, который в ходе жёсткого допроса сообщил, что вторжение начнётся в 3-30 утра по приказу "Дортмунд", переданному на 170 радиоволне. И ещё, товарищ младший лейтенант, вам вменяется в обязанность по всем зенитным подразделениям, расположенным на станциях, которые охраняет ваш полк, объявить тревогу. Предупредите делегатов связи, которые будут доставлять это сообщение, что начальник Генштаба генерал армии Жуков приказал вести огонь по нарушителям воздушных границ СССР на уничтожение. Распоряжение вам понятно?
— Так точно, товарищ подполковник! Но у нас здесь только один БА-20 жд! Как же я на нём выполню все приказания?
— Что ты из себя "целку" строишь, лейтенант? Не понятно, что ли, в какое положение мы можем попасть? Генштаб ни хрена не может довести свои распоряжения до штабов соединений, расположенных недалеко от границы. Проводная связь нарушена, радиоэфир засорён немцами. Каким- то чудом Москве удалось связаться с моей бригадой, я как намыленный кидаюсь к вашему бронепоезду, чтобы через его мощную рацию связаться со штабом 10 армии, а у дежурного по станции и по полку НКВД нет свободных дрезин. Ты, что? Немедленно конфискуй имеющиеся на станции паровозы, ручные дрезины и рассылай гонцов по всей железнодорожной линии. Понятно?
— Так точно, товарищ комбриг! Разрешите выполнять!
— Валяй, младший лейтенант! Кстати, не забудь всех отпускников отправить в свои части. Для этого забирай любой автотранспорт, который сможешь найти вблизи станции. Пусть они там тоже поднимают тревогу. И своих делегатов связи предупреди, чтобы они это делали на всех станциях, куда успеют добраться. Старшему наряда, который будет конвоировать диверсанта, поручи, когда он доберётся до Белостока, явиться вместе с пленным в первую очередь в штаб 10 армии. Там он передаст дежурному мою записку, а устно пускай доложит, что 7-й ПТАБР получил шифровку из Генштаба о том, что Германия начнёт боевые действия против СССР в 3-30 двадцать второго июня.
Пока дежурный поднимал тревогу и раздавал распоряжения, я писал записки. Одну — в штаб 10 армии, вторую — командиру 58-го ЖДП капитану Александрову. Заняло это у меня минут пятнадцать. За это время младший лейтенант развил бурную деятельность: сформировал наряд для конвоирования пленного, отправил на двух ручных и одной мотодрезине связных. Старшему на БА-20жд (бронеавтомобиль, приспособленный для движения по рельсам) было поручено — добраться до бронепоезда, не останавливаясь на встречающихся станциях. Предупреждать охрану станций должны были связные на ручной дрезине. Пленного дежурный собирался доставить в Белосток на маневровом паровозе, ему даже не нужно было разводить пары. Паровоз как раз в это время работал на запасных путях станции.
Вручив записки младшему лейтенанту, я попрощался с ним за руку и направился к эмке. Пленного Шерхан передал бойцам из железнодорожного полка НКВД ещё минут двадцать назад. После этого я поручил ему найти железные листы, чтобы сделать хоть какую-нибудь защиту от пуль мотора и салона нашей эмки. Прямого боестолкновения я не боялся, мы не салаги, и вполне могли быстро справиться с тремя-четырьмя диверсантами. Гранаты и автоматы у нас имелись, и подготовлены мы были, дай Бог каждому. Но вот просто трусливый обстрел нашей машины из засады мог привести к печальным последствиям. Чтобы как-то застраховаться от этого, я и поручил Наилю найти железные листы и закрепить их по бокам двигателя, а так же два листа положить в салон. Когда тронемся, мы их уже внутри прислоним к дверям.
