Отпадает вопрос о «странности» некоторых поступков Геккерена, напротив, все его действия выстраиваются в довольно логичную цепочку. Объясняется настойчивость (наглость!), неразборчивость в средствах, последовательность, изворотливость, уверенность в поддержке русской общественности и тому подобные «качества» голландского посла. Подчиниться масонскому приказу Геккерена побудило, как водится в таких случаях, солидное вознаграждение, которое ему (и Дантесу) было обещано (на Западе) после приведения приговора в исполнение. Подробно о вознаграждениях мы будем говорить позже, а пока отметим, что это обстоятельство, без сомнения, добавило сил Геккерену, заставило его пренебречь многими опасностями.
Почему выбор пал на иностранца? Во-первых, потому, что подходящих для этой роли русских, в каких бы они конфликтах ни находились с Пушкиным, в каких бы масонских ложах они ни состояли, каких бы причин для мести поэту у них ни было, в то время в Петербурге не нашлось. Никто из русских не поднял бы руку на национальную гордость России. Это в своих воспоминаниях прекрасно сформулировал В. А. Соллогуб, когда ему случилось готовиться к поединку с поэтом. «Я твердо решился не стрелять в Пушкина, — писал он, — но выдержать его огонь, сколько ему будет угодно». И другое замечание Соллогуба (из его размышлений накануне первой несостоявшейся дуэли Пушкина с Дантесом в ноябре 1836, секундантом которого он должен был быть): «Ночь я, сколько мне помнится, не мог заснуть, понимая, какая на мне лежала ответственность перед всей Россией. Тут уж было не то, что история со мной. Со мной я за Пушкина не боялся. Ни у одного русского рука на него не поднялась».
Русский человек (из молодёжи) из-за озорства, из-за личной неприязни к Пушкину, не имея, конечно, представления о масштабах и целях заговора против поэта, мог прислуживать Геккерену, например, при написании своей рукой дипломов-пасквилей. Недаром подозревали в этом русских лоботрясов И. Гагарина и П. Долгорукова. Подобрать русского масона для исполнения смертного приговора было трудно ещё и потому, что к описываемому времени русское масонство было сильно ослаблено. В 1822 г. Александр I повелел закрыть масонские ложи в России. События же 1825 г. и перемена правительства в том же году повлияли на масонство ещё более, всякая тайная деятельность была категорически запрещена, затем самая «боевая и способная» часть русского общества (декабристы) была сослана в Сибирь.
Убийце-масону из русских, если бы он и сыскался в то время в Петербурге, было бы очень трудно, почти невозможно избежать наказания, а также презрения общества. А жертвовать своим «братом» без нужды обычно не входит в планы масонов.
На русского в этом деле вообще нельзя было положиться вполне, он мог передумать накануне решающего поединка (как Соллогуб, например) или раскаяться за время следствия (так поступили некоторые декабристы) и тем самым подвести или запятнать масонство.
Нет, лучшего исполнителя для осуществления задуманного против Пушкина, как только иностранца и искать нечего было. «Французу, — писал В. Соллогуб, — русской славы жалеть было нечего». Точно так же, добавим мы, и голландцу. Тем более подходил на эту роль дипломат, риск подвергнуться наказанию, для которого был равен нулю, поскольку дипломатический иммунитет защищал его автоматически. Значительно смягчалось наказание за преступление и родственникам иностранных дипломатов. Вспомним историю дуэли М. Ю. Лермонтова с Барантом, сыном французского посла: со всей строгостью был наказан только русский поэт, тогда как француз отделался лёгким испугом. Точно так же, хотя и приёмный, но всё-таки сын голландского посла за убийство соперника (у Лермонтова с Барантом не было не только убийства, но даже выстрелов) был всего лишь выслан из России, т. е. возвращён на родину.
Иностранец-дипломат подходил для осуществления заговора ещё и потому, что имел возможность посещать великосветские приёмы и вечера. А именно там и можно было чаще всего встретить Пушкина и его жену, изучить их характеры и взаимоотношения, собрать о них необходимую информацию, познакомиться с их окружением, узнать друзей и т. д. Вслед за Геккереном как сын посла получил доступ в высший свет и подручный барона — Дантес.
