Буддизм в русской литературе конца XIX – начала XX века: идеи и реминисценции - страница 33
В стихах этого сборника, так же как и в сборнике «Литургия красоты (Стихийные гимны)» (1905), поэт пишет, что особое значение в истории человечества в том прошлом, в котором современники поэта хотят «освежиться» от настоящего, имеют «три владычицы мечтаний, три хранительницы тайных талисманов» – Ассирия, Египет, Индия.
Поэт еще раз подчеркивает, что Индия отличается «многогранностью» Ума и Мудрости: «Как в природе Индии есть все оттенки и противоположности, самые мертвые пустыни и самые цветущие оазисы. Индия – законченная в своих очертаниях Страна мысли, а в Мысли есть и Мечта, как в зеленых стеблях таятся нераскрытые цветы»[245]. В этой великой мысли есть все: «.Поклонение Жизни и поклонение Смерти, служение солнцу и многообразная поэтизация всех наших темных влечений, исторические бури завоевательных убийств, и боязнь уничтожить своим прикосновением малейшее существо, которое летает и звенит, изваяния просветленности, спокойные лики существ, похожих на зеркальные помыслы озера, на сновидения лотоса, и чудовищные лица свирепых божеств, которые упиваются жестокостью и умерщвлением, все концы, все узлы, все грани, всё безгранное, слияние всех малых потоков в одном неизреченном и бессмертном Океане»[246].
Более всего, по мнению поэта, Индия связана со стихией Воздуха. Именно мысли о «постоянной связи бесконечно-малого с Бесконечно-Великим» и о добровольной жертве как «о светлом пути к беспредельной всемирной радости» больше всего нравятся поэту. Первая мысль связывается им то с Водою, то с Воздухом, а вторая с «самой родной» стихией – Землей. Земля и Вода – это две крайности, связанные Воздухом, который сам есть «единство в разности», то, что соединяет эти две «крайности» своей «сущностью»:
А что собой представляет Стихия Земля, с коей также связана и Индия? Чтобы описать драматизм связи человека с его «прародительницей Землей», Бальмонт приводит отрывок из пронзительно-печального стихотворения Брюсова «У земли»:
Но: «Не на могилах ли цветут самые зеленые травы?» – спрашивает поэт. Он уверен, что «земля дает нам свадебное кольцо, и что одежда ее – не черная, а изумрудная»[250].
Да, земля может предстать как «темная», «жадная», «неоглядная»:
Что же будет? Что останется после катастрофических «сгораний» и непрекращающихся разрушений? Нива, нежный шелест колосьев, «вечный труд», виноградная лоза – «гроздья ягод над землей». Поскольку жив человеческий род и жива природа – вечный объект его неустанного труда.
Вероятно, в это время Бальмонт начинает не просто задумываться над возможностью поездки в Индию, но планировать это путешествие, убеждая Брюсова отправиться с ним в эту «сказку фей». Он пишет Брюсову в июне 1903 г.: «Весь теперь в мечтах о следующем. К январю я кончаю Шелли, Эдгара По и третий том Кальдерона. Затем в течение многих месяцев читаю миллионы книг об Индии, Китае и Японии. Осенью будущего года еду в кругосветное путешествие. Константинополь, Египет, вероятно, Персия, Индия, часть Китая, Япония. На обратном пути Америка. Путешествие – год. Если б Вы захотели поехать вместе со мной, это была бы сказка фей. Поедемте. Подумайте, что за счастье, если мы вместе увидим пустыню и берега Ганга, и священные города Индии, и сфинкса, и Пирамиды, и лиловые закаты Токио, и всё, и всё»
