«Я сама видела, как он записывает номера машин на стоянке у храма».
Через несколько дней его нашли в придорожной канаве избитым до полусмерти, а еще через день он и его семья бесследно исчезли. Дверь их дома была распахнута настежь, на плите стояла кастрюля с горячей водой, а кошек недавно покормили. Что касается хозяев, никто не знал, где они. Правда, впоследствии до нас дошли кое-какие слухи.
«Их увезли на юг, ближе к границе. Они сбежали в соседний штат. У них роскошный дом и новая машина, и при этом совершенно непонятно, на какие деньги они живут».
Наступила весна. Миндальные деревья уже отцвели, а вишневые, напротив, стояли в цвету. Солнечные лучи согревали землю, проникая сквозь кроны апельсиновых деревьев. В траве резвились воробьи. Каждый день исчезали все новые люди. Мы старались занимать себя работой и радоваться простым вещам. Приветливой улыбке соседа. Тарелке горячего риса. Вовремя оплаченному счету. Тому, что дети спокойно спят. Проснувшись рано утром, мы надевали рабочую одежду, отправлялись в поля и копали, разрыхляли землю, сажали. Выдергивали вездесущие сорняки. Поливали кабачки и горошек. Раз в неделю, по пятницам, мы закалывали волосы на затылке и отправлялись за покупками в город, где, встретив соплеменников, даже не здоровались с ними.
«Люди могут подумать, что мы обмениваемся секретными сведениями».
Из-за комендантского часа мы больше не ходили по вечерам в гости к знакомым, живущим в японском квартале. Не задерживались в храме после службы.
«Теперь, с кем бы я ни разговаривала, в голове у меня крутится мысль: „А не собирается ли он на меня донести?“».
Оставшись наедине с младшими детьми, мы тоже старались не говорить лишнего.
«Муж Тиёко был обвинен в шпионаже по доносу восьмилетнего сына».
Некоторые из нас даже начали терзаться сомнениями по поводу собственных мужей.
«Что, если он ведет какую-то тайную жизнь, о которой я не имею понятия?»
Вскоре до нас стали доходить рассказы о массовых высылках. Из маленького городка на севере долины, где почти все жители занимались выращиванием салата-латука, выслали больше девяноста процентов японских мужчин. Около ста японцев были высланы из охранной зоны рядом с аэродромом. На южном побережье, в бедном рыбацком поселке, все люди нашей национальности были арестованы по единому ордеру. Всех выслали в течение суток, без всяких объяснений и предупреждений. Их рыбацкие лодки были взяты под охрану, вахтенные журналы конфискованы, сети разорваны в клочья и выброшены в море. Согласно заявлению властей, эти рыбаки на самом деле были вовсе не рыбаками, а офицерами вражеского флота.
«В чанах для наживки у них нашли морскую форму, завернутую в промасленную бумагу».
Некоторые из нас поспешили купить чемоданы и спальные мешки для детей на случай, если вскоре настанет наша очередь. Другие работали, как обычно, и старались казаться спокойными.
«По-моему, воротник этой рубашки стоит еще чуть-чуть подкрахмалить».
Чему быть, того не миновать, говорили мы, от судьбы не уйдешь. Кое-кто вообще перестал разговаривать. Одна из нас рано утром пошла поить лошадей и повесилась на перекладине в хлеву. Фубуки так извелась, что, получив наконец приказ о высылке, вздохнула с облегчением. «По крайней мере, больше не надо томиться в ожидании», — говорила она. Тиёко уставилась на приказ, словно глазам своим не веря, и покачала головой. «А как быть с клубникой? — спросила она. — Ее можно будет собрать только через три недели». Матико заявила, что никуда не поедет, хоть ножом ее режьте. «Мы только что выплатили аренду за ресторан». Умеко утверждала, что у нас нет другого выбора, кроме как повиноваться. «Это приказ президента, — говорила она. — А кто мы такие, чтобы оспаривать приказы президента?» — «Интересно, там, куда нас везут, плодородная земля? — интересовался муж Такико. — Много ли там солнечных дней? Часто ли идут дожди?» Кико, получив приказ, скрестила руки на груди и уставилась в пол. «Все кончено», — тихо сказала она. Хорошо еще, заметила Харуё, что нас высылают всех вместе. «Да, но чем мы провинились?» — возразила Хисако. Исино закрыла лицо руками и расплакалась. «Мне давным-давно надо было развестись, взять детей и вернуться в Японию, к матери».
