В течение десяти дней, 10–15 марта, русские армии Северного и Западного фронтов безуспешно пытались штурмовать германские позиции. Неподготовленная к наступлению местность, фактическое отсутствие артиллерийской поддержки, вообще недостаток времени для организации удара привели к тому, что операция захлебнулась в крови. Русские потеряли до девяноста тысяч человек, в том числе двадцать тысяч – убитыми. 10-я германская армия потеряла в девять раз меньше.
Итого, потери армий Западного фронта составили до девяноста тысяч человек; армий Северного фронта – около шестидесяти тысяч. Эти сто пятьдесят тысяч убитых и раненых – жертва русских для облегчения положения своих союзников под Верденом, в 1915 году не пошевеливших и пальцем в наиболее тяжелые для русских войск летние месяцы Великого отступления. Действительно, немцы приостановили свой натиск на Верден на целых две недели, что позволило французам перегруппировать свои силы, а также подтянуть резервы и технику. А. А. Керсновский отметил: «Двести тысяч русских офицеров и солдат окровавленными лоскутьями повисли на германской проволоке, но сберегли кровь тысячам французов. К апрелю 1916 года за Верден легло в полтора раза больше русских, чем французов»[2].
О. Р. Айрапетов справедливо отмечает, что стремление идти навстречу союзникам в стратегических вопросах с каждым разом все более и более превращало Восточный фронт во второстепенный: «Нарочское наступление – результат ошибочного завышения приоритета союзнического долга, неправильного выбора направления главного удара, сделанного под давлением Франции и Великобритании, технической неподготовленности к операции такого масштаба. Ответственность за это можно равномерно распределить на императора, Начальника Штаба его Ставки и Военного министра. Кроме того, эта операция показала несостоятельность в новых условиях весьма распространенной в русской армии теории превосходства духа над техникой»[3]. Отсутствие самостоятельной стратегии – это всегда «избыточная» и напрасная кровь десятков, если не сотен, тысяч солдат и офицеров.
Неудача мартовского наступления на озере Нарочь, выявившая массу недостатков в подготовке войск и боевой технике, тяжело повлияла на сознание солдат и офицеров, лишний раз давая доказательства того, сколь трудно бороться с немцами. Борьба с могучим противником – только для сильных духом, привыкших умирать, но не покоряться неизбежности. Единственным действенным выходом из создавшейся ситуации объективной невозможности осуществить прорыв неприятельского укрепленного фронта и затем развить успех на десятки и сотни километров в глубину, мог стать перенос главного удара на Восточном фронте в кампании 1916 года против австрийцев. По качеству своей боевой подготовки, силе духа солдат и офицеров, вооружению русские неизменно превосходили австрийскую сторону. И, главное, ни русские военачальники, ни русские солдаты не боялись австрийцев вообще: психология также оказывалась на стороне русских.
Поэтому еще в конце 1915 года, приступая к первоначальному этапу наметок оперативно-стратегического планирования на кампанию 1916 года, Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего ген. М. В. Алексеев намеревался сосредоточить главную русскую группировку южнее Полесья, на Юго-Западном фронте против австрийцев. Развить успех были призваны громадные конные массы. Однако под давлением союзников русское политическое руководство было вынуждено перенести главный удар севернее Полесья, в полосу обороны германских армий. Не сумев отстоять собственной точки зрения и, главное, независимого военного планирования, русская сторона была обречена на добычу малых успехов большой кровью, подобно англо-французам. И если учесть, что русские армии в техническом отношении в большой степени уступали противнику, то эта кровь должна была бы быть еще большей.
Русская армия к весне 1916 года
1915 год, второй год войны, стал самым тяжелым для Российской империи, взвалившей на себя непосильную ношу участия в Мировой бойне. В ходе тяжелого Великого отступления русских армий противнику была отдана вся русская Польша, часть Литвы, часть Западной Белоруссии и Западной Украины; сдана обратно большая часть завоеванной в 1914 году Галиции. Была потеряна масса боевой техники: русские армии к началу 1916 года имели на своем вооружении меньше артиллерии и пулеметов, чем в июле 1914 года. Так, к началу войны в русской армии числилось 5588 3-дм легких полевых орудий и 4157 пулеметов. К началу 1916 года эти цифры составляли соответственно 4300 3-дм легких полевых орудий и 4100 пулеметов системы Максима. Правда, надо сказать, что в войсках числилось еще и две сотни пулеметов системы Кольта. Также на вооружении было и некоторое количество неучтенных трофейных австрийских пулеметов
