Признаться, после краткой характеристики потенциальной работодательницы больше всего захотелось схватить со стола письмо с рекомендациями и выскочить в окно, благо по жаре оно было открыто настежь, и солёный бриз призывно шелестел листвой, соблазняя вольными просторами. Но письмо леди Изабель многомудро придерживала нарочито расслабленной ладонью, без слов намекая, что так легко я не отделалась бы.
Да и что бы я потом сказала папе?
- Разумеется, миледи, — сдержанно отозвалась я, опустив очи долу.
- Прекрасно, — приободрилась леди Изабель. — Детали вы можете обсудить с миссис Биддер — это наша экономка. Она представит вас остальным служащим Мангроув-парка и выделит комнату… — Леди вдруг сбилась с уверенного тона и продолжила с необычайной аккуратностью: — Вопросы оплаты обсудите с мистером Хантингтоном. Ваша почтенная матушка соблюдала необычайную осторожность в финансовых делах. Как её здоровье?
Я заверила, что миссис Лат-Блайт пребывает в совершеннейшем здравии и передает миледи поздравления с помолвкой дочери и наилучшие пожелания. Поскольку никаких объявлений о счастливом событии ещё не было, а до материка новости и вовсе должны добраться не раньше следующей недели, леди Изабель моментально сделала нужные выводы, наградила меня неприятно острым взглядом и опустила светлые до полупрозрачности ресницы, отбросившие неожиданно густую тень на бледноватые щеки.
- Надеюсь, ваш отец также пребывает в добром здравии, — ровным голосом сказала она.
Я невольно подумала, что от самого губернатора, похоже, требуется только вовремя расписываться на документах, которые одобрила его почтенная супруга. Но вслух произнесла только нейтральное:
- Разумеется. Благодарю вас, миледи.
Леди Изабель кивнула и поднялась из-за стола.
- Я представлю вас леди Линдсей.
Мне не оставалось ничего, кроме как покорно проследовать за леди Изабель.
Наследницу Эвансов мы нашли в оранжерее. Леди Линдсей оказалась квинтэссенцией всего самого вайтонского, что только можно было вообразить: невысокая, узкоплечая, с густыми волнистыми волосами льняного оттенка и бровями столь светлыми, что они терялись на белокожем лице. Ни капли косметики, длинное домашнее платье из тонкого серо-голубого хлопка в мелкую клетку — наследница лорда Эванса словно сбежала со страниц женского журнала довоенных лет, но я сделала вид, что вовсе не удивлена её старомодностью.
Исконная Вайтонская аристократия. За стенами старого замка могло твориться что угодно: гудели новомодные горбатые автомобили, торговцы пытались пробиться в Парламент, женщины отбрасывали скромность и красили губы в ярко-алый цвет, — но настоящие леди из древних семей по-прежнему казались нарисованными нежной акварелью на белейшей рисовой бумаге. И уж конечно не позволяли себе ничего, что можно было бы посчитать вульгарным.
Полный траур из-за погибшей подруги по какой-то причине считался перебором. Широкая чёрная лента на рукаве и отказ выходить в свет — нет. Потому леди Линдсей проводила время среди самых капризных и редких растений, поливая цветы из маленькой пластиковой леечки с длинным тонким носиком, и появлению своей матери удивилась совершенно искренне.
- Мама, — молодая леди оглянулась и сделала быстрый книксен, даже дома соблюдая все требования высокого этикета.
Он предписывал не замечать посторонних, пока их не назовут, и почтенная леди Изабель Эванс не стала затягивать.
- Позволь представить миз Марион Лат-Блайт, — хорошо поставленным голосом произнесла она. — У неё великолепные рекомендации от самой младшей принцессы! Не так ли, дорогая?
Последний вопрос относился ко мне: все тот же высокий этикет требовал немедленно обратиться за подтверждением сказанного, если о ком-то присутствующем заговорили в третьем лице.
- Совершенно верно, Ваша Светлость, — кротко подтвердила я, принимая правила игры: если по какой-то причине мать и дочь общались, словно на светском рауте, компаньонке надлежало соответствовать.
Мою новую госпожу известие о моей службе Ее Высочеству ничуть не заинтересовало. Должно быть, губернаторскую дочь успели представить ко двору, и для нее младшая принцесса была не сказочным персонажем, а фигурой реальной и предельно приземленной.
