- Велик участок, где преступник мог выскочить, - начальник линотделения, казалось, больше всего был угнетен именно этим обстоятельством. - За час можно далеко уйти...
- Держите нас в курсе дела, - сказал Денисов, - нам будет важна полная информация.
- Обещаю.
2
Труп наконец вынесли в коридор, уложили на носилки. Несколько минут в купе еще стрекотала кинокамера. Каширский инспектор пробежал по поезду, показывая проводникам фотографию Голея.
Убитого подняли на руки. Денисову показалось, что грудь несчастного Голея в последний раз высоко взметнулась. Позади хлопнула дверь. В малом тамбуре показался высокий парень в форменной белой куртке с корзиной.
- Понесли! - крикнул в это время начальник линотделения.
Денисов услышал стук. Официант-разносчик ресторана, увидев труп и работников милиции, от неожиданности отпрянул назад, лицо его пожелтело, с секунду он находился в состоянии, близком к обморочному. Денисов направился было к нему, но официант уже взял себя в руки.
- Ничего положительного, - инспектор, пробежавший вдоль состава, передал Денисову профсоюзный билет с фотографией Голея. - Никто его не видел. Удачи!..
Официант-разносчик повернул назад, в десятый вагон. Денисов проводил его глазами: профессиональная полнота, длинные руки, куртка на поясе разорвана.
- Отправляемся! - предупредил Шалимов.
Когда Денисов через минуту выглянул в окно, милицейский "газик" уже разворачивался, включив сигнализацию - тревожную круговерть фиолетово-синего огня над кабиной. Таяла гряда утренних облаков. Несколько машин с надписями "Зерновая" пропускали поезд у переезда. На Северной Вытяжке все пути были забиты поданными на сортировку вагонами.
День только начинался - ясный, обещавший быть бесконечно долгим, трудным, теперь уже известным до мелочей, в котором нельзя ничего изменить.
- Почему стал жертвой именно Голей? Не я, не наши соседи? Такие пассажи дают необыкновенно богатую информацию для размышлений. Я ехал в купе с убитым, Вохмянин Игорь Николаевич, Новосибирск, улица Пархоменко... - Румянец, какой бывает после глубокого здорового сна, все еще не сошел с его щек. Под курткой, наброшенной на плечи, чувствовалась не бросающаяся в глаза мускулатура. В руке Вохмянин держал короткую вересковую трубку. - Поэтому я верю в судьбу. Вы нет?
Для работы Шалимов высвободил купе, соседнее с тем, где было совершено преступление. Денисов забросил в ящик под полкой рюкзак, сумку; у Антона не было с собою ничего, кроме плаща и свежих газет.
- Расскажите о себе, - Антон достал "Беломор". - Цель поездки.
Вохмянин помедлил.
- Симпозиум по вопросам гетерогенно-каталитических реакций, точнее, по проблемам гетерогенного катализа в области жидкофазных процессов, объясняя, он оглаживал холодную вересковую трубку, подносил к глазам, словно желал обнаружить нечто, незамеченное раньше. - Тема, понимаю, вам мало говорит. Гетерогенная система, собственно, - система, состоящая из различных по физическим свойствам или химическому составу частей. Работаю в научно-исследовательском институте заведующим лабораторией. Что еще? Женат. Приводов не имею, под административным надзором не состою.
- Вы вчера приехали в Москву? - Антон прикурил.
- Позавчера, рейс пятьсот шестой.
- Потом?
- Билетов не было, гостиницы тоже. Частично ночевал в вокзале.
- А частично?
- Бродил по Москве... Не представляю, что бы я делал в январе или в декабре.
- Вы знали убитого?
- Никогда до этой поездки.
- Познакомились?
- Позавчера, у кассы, около одиннадцати... - Вохмянин отложил трубку, но тут же взял снова. - Собственно, какое знакомство?
- Что Голей говорил о себе?
- Ничего или почти ничего, - Вохмянин задумался. - В то же время создал впечатление человека много повидавшего.
- Можете уточнить - почему?
- Нет, но в этом трудно ошибиться. Сказал, например, что мог подолгу голодать и это несколько раз спасло ему жизнь... - Вохмянин поправил аккуратно выложенные рукава куртки. - Упомянуто было между прочим, так сказать, одной строкой. Убедительно?
- Пожалуй. Он был на фронте?
- Я счел неудобным справляться.
