Девушка последний раз шмыгнула покрасневшим носом, высморкалась, потом резко встала со стула и озорно посмотрела на меня.
– Ну что, – подмигнула она, – поехали? Или ты весь такой бескорыстный?
– К Мамыкиным? – спросил я наугад и явно попал в точку.
– Откуда ты знаешь? – удивилась Катя. – Ах да, ты же ведь этот... Шерлок-Пуаро.
– А это? – я указал на окоченевшее тело своей бывшей клиентки.
– Павлин потом приберет, – просто ответила Катя. – Я еще немного с ним подружу, а потом подготовлю себе пути к отступлению. Сегодня я заявила, что уйду от него, так он – сразу на дыбы. А ведь я поняла, что он уже собирается меня бросить, и не сделай я первый ход, – точно бы расстались. Но теперь – хренушки.
Я только и мог, что подивиться таким глубинам психологии.
Мы не стали ждать автобуса и добрались к Мамыкиным на попутке. Ветхий домишко выглядел точно так же, как и во время моего прошлого посещения. Только теперь облезлая собачонка сидела на крыльце и, покачиваясь от порывистого ветра, жалобно выла.
– Это к беде, – серьезно сказала Катя. – Но мне уже ничего не страшно.
Она подошла к калитке и, своротив ее на сторону, решительно направилась к дому. Собака, не переставая выть, поджала хвост между ног и проворно скрылась в густых зарослях высокой конопли.
Хозяева сидели в горнице и смотрели по телевизору, как Президент зачитывает ежегодное послание Федеральному Собранию. Наше появление было встречено почти без эмоций, разве что Анна Павловна кивнула и указала нам на табуретки, стоявшие возле телевизора.
– Про всю про нашу жизнь объясняет, надо выслушать, – на мгновение повернулась к нам Мамыкина и снова уткнулась в экран.
Этого еще не хватало!
Я не исключал вероятности того, что Павлин с Горбачевым могут нагрянуть сюда, к Мамыкиным в самое ближайшее время. А до этого момента мне все же хотелось бы разобраться со злополучным кладом.
Хотя, честно говоря, с формальной стороны дела из моих клиентов оставалась только Ольга Травкина, заказавшая мне расследование убийства Романа Егорычева. Ида была мертва, а Кате я вернул кассету.
На наше счастье, Президент уже заканчивал. Он перевернул последний листок своей объемистой речи и, заметно, ускорив темп, продвигался к концу.
– А это кто? – спросил Леонид Ильич у супруги, указывая в телевизор.
– Самый главный человек, – уважительно и опасливо отозвалась Мамыкина.
Тут Катя выматерилась, быстро подошла к телевизору и выдернула шнур из розетки. Мамыкины продолжали сидеть на своих местах, уставясь теперь в пустой экран, как будто передача продолжалась.
Катя присела перед ними на корточки и, отчетливо выговаривая каждое слово и помогая себе при этом жестами рук, произнесла:
– Ида. Не так давно. Оставляла. У вас. Вещи. Было такое? Отвечайте же! – ее глаза напряженно смотрели на Мамыкиных.
Анна Павловна согласно кивнула, как загипнотизированная взглядом девушки.
– Она. Все. Забрала? – спросила с надеждой Катя. – Или. Что-то. Осталось?
– Ида взяла только часть, – тихо проговорила Мамыкина, не отрывая от нее глаз.
– Где? – почти пропела Катерина. – Где. Все. Остальное?
– Нету, – Мамыкина развела руками, словно механическая кукла.
– Было? – решила разобраться Катя в такой сложной логике.
– Было, – подтвердила Анна Павловна.
– Нету? – продолжала Катя свой нелегкий допрос.
– Нету, – снова кивнула Мамыкина.
– Так куда же это остальное подевалось, мать вашу? – заорала Катя. – Если Ида не брала и у вас дома нет, то где, где, где?!
– Так Ромочка же забрал, – заморгав, ответила Мамыкина. – О чем я тебе и толкую.
И в этот момент я понял, что Катя догадалась, где находится клад.
Не знаю, почему я пришел к такому заключению, – то ли ее лицо вдруг на миг посерьезнело, то ли глаза как-то странно загорелись, а потом снова погасли. Она тут же взяла себя в руки и, бессильно опустившись на табурет, уронила лицо в ладони.
– Все, – сказала она глухо, – теперь концов уже никто не сможет найти.
– Не очевидно, – уклончиво отозвался я, не желая дать девушке понять, что мне удалось уловить эту мгновенную реакцию.
Снаружи раздался жуткй вой собаки. Затем послышались приближающиеся шаги и одышливое дыхание. Скрипнула дверь, ноги топотали уже в сенях и вот, дверь горницы растворилась и на пороге возник Павлин. Сзади него маячил Пал Палыч Горбачев.
