– Проблемы с деньгами?
– И с деньгами тоже… Поверь, если он скажет, что на тебе надо ставить крест, нам придется с тобой расстаться. Ты очень перспективная артистка, у тебя большое будущее, но, увы, Красницкий для меня важней, чем ты. И если выбирать между ним и тобой… Но я не хочу выбирать. Поэтому нам лучше пойти на компромисс, – опустив глаза, сказал он.
– Но вы же видите, он хочет меня купить.
– Он же сказал тебе, что все в этом мире продается и покупается. И ты сама должна это понимать. Ты продалась мне, я тебя раскручиваю, делаю на тебе деньги. Верней, пока что отбиваю свои вложения, но это уже детали…
– Я вам не продавалась. А если продалась, то в переносном смысле. А ваш Красницкий хочет купить меня натурально.
– Да, он хочет купить тебя натурально. Такая уж у него натура. Жестокая и циничная. Таким его сделал мир, в котором он живет. Жестокий мир и циничный. Он богат, у него деньги, связи, он может позволить себе все. И это его развратило. Если ему понравилась женщина, он не станет ухаживать за ней, дарить цветы, искать ее расположения. Ему нравится ставить женщину в полную зависимость от себя. Ему не столько секс нужен, сколько унижение, которое испытывает женщина…
– Так он и меня унизить хочет!
– Да. Подчинить и унизить. Он хочет чувствовать себя полновластным над тобой хозяином. Ты должна будешь угождать ему во всем…
– Но ведь это извращение?
– Очень даже может быть. Но так уж вышло, что выбор Красницкого выпал на тебя. Понравилась ты ему, и он с тебя не слезет.
– Похоже, он возомнил себя богом.
– Да. И это, увы, не лечится… С этим можно только смириться.
– Пожалуйста, пусть делает что хочет. Его проблемы, пусть сам с ними и справляется. А я в этом свинстве участвовать не собираюсь, – мотнула головой Катя.
– Я тебя понимаю, – раздосадованно вздохнул Ираклий. – Но ты должна понять и другое, то, что на кон поставлено твое будущее.
– Он что, сможет исключить меня из университета?.. Или вы думаете, что для меня на эстраде свет клином сошелся? Нет, как-нибудь обойдусь. Прощайте, Ираклий Борисович.
– Эй, ты куда? – оторопело спросил Валерьев, глядя, как она берется за дверную ручку.
Он мог бы сказать, что все это было фарсом, глупой шуткой, но ведь это не так. Все серьезно. Все очень серьезно. Поэтому она уходит, и ему ее не остановить…
Катя много слышала о жестокости современного мира. Но, как это ни странно, ей не приходилось сталкиваться с мерзостями бытия. Школу закончила с одними пятерками в аттестате, в университет без всякого блата поступила, квартиру сняла – благо деньги были, подруг себе нашла. Случай свел ее с Валерьевым, и здесь все было хорошо. Ираклий даже не пытался затащить ее в постель, и никаких грязных условий не выдвигал. Альбом, концерты, кое-какая слава. И в этом ничего плохого. Попадались на ее пути люди, которым хотелось бы познакомиться с ней поближе, но Катя достаточно легко отбивалась от них…
Все было хорошо, пока в ее жизни не появился извращенец, возомнивший себя богом. Но как бы ни хорохорился Красницкий, он не всесильный. Кате приходилось пропускать занятия, но из университета она не отчислялась. Летняя сессия на носу, но она успеет подготовиться к ней, обязательно наверстает упущенное. Концертов больше не будет, и она может целиком посвятить себя учебе. А без сцены она как-нибудь проживет. Легко взошла на эстраду, так же просто с нее и сойдет. Может, это и к лучшему…
Она не думала о высоких гонорарах, заключая договор с Валерьевым, поэтому денег от него почти не видела. Так, иногда подкинет тысячу-другую долларов на карманные расходы, и все. Дескать, проект еще не окупился, вот когда он выйдет на прибыль, тогда и выплаты будут совсем другие. Но деньги ее не очень волновали, и о роскошных апартаментах в Москве она не помышляла. Так и продолжала жить в своей съемной квартире вместе с Варварой.
И машины у нее не было. Деньги есть, можно было взять себе что-нибудь попроще, но как-то недосуг было пройти курс обучения и сдать на права.
К дому Катя подъехала на такси. В расстроенных чувствах. Поднялась на этаж, своим ключом открыла дверь. И в прихожей нос к носу столкнулась с незнакомым парнем. Он выходил из ванной, из одежды на нем было только полотенце, обмотанное вокруг бедер.
