– Пофлиртовать со мною, да, Лилли? О, да бросьте, вы же знаете, что это не так. Вы получили то, чего вам хотелось, получил и я то, чего в тот момент захотелось мне. Только и всего. Завтра вы отправитесь домой, и мы больше никогда не увидимся.
Лилли недоставало жизненного опыта, но она хорошо понимала, что тем, что произошло, занимаются женатые люди, и теперь единственным выходом для нее, единственным спасением был брак.
– Но вы должны жениться на мне! – воскликнула она.
Его рука снова взлетела к ее лицу, но на этот раз он схватил ее за горло. Лицо его побагровело от ярости.
– Если это была ваша игра, дорогая Лилли, то вы очень сильно просчитались! Если вы намерены вернуться домой с криком о том, что вас изнасиловали, то позвольте сообщить вам, что если вы скажете об этом кому-нибудь хоть полслова кому бы то ни было, – я убью вас, Лилли Молино.
Схватив Лилли за руку, он подвел девушку к двери и выглянул в коридор. Он был пуст. Почувствовав головокружение, Лилли стала падать. Он подхватил ее, отнес в ее комнату и в раздражении швырнул на кровать.
– Я распоряжусь, чтобы все подготовили к вашему завтрашнему отъезду, – сказал он, холодно глядя на Лилли. – Вы можете передать мои извинения родителям и сказать им, что погода была для охоты слишком плохая, и вы простудились.
Роберт ушел. Потрясенная Лилли лежала на кровати, она не могла даже плакать.
Через некоторое время Лилли поднялась и стала раздеваться. Она в ужасе смотрела на испачканное белье. Никто ничего не должен знать. Она уничтожит все улики. Ей придется солгать, уверить всех и даже себя в том, что ничего не произошло и что все будет хорошо. Да, так она и сделает. Так надо. Надо.
Она чувствовала боль во всем теле и не могла унять дрожь, вызванную потрясением. Накинув теплый шерстяной халат, она позвонила, чтобы принесли горячей воды. Когда служанка наполнила поставленную перед камином ванну, Лилли погрузилась в воду, надеясь смыть мучительные воспоминания о Роберте Хатауэе и вернуть себе прежнюю чистоту. Но как бы Лилли этого не желала, она понимала, что это было невозможно. Она уже никогда не будет такой, как прежде.
Ей не доводилось даже слышать слова «изнасилование», но она понимала, что с ней произошло самое худшее, что только может случиться с женщиной. Это было немыслимо. Это было нечто такое, о чем не говорят ни в приличном обществе, ни даже в семье.
Она в отчаянии подумала, что никогда не сможет сказать об этом матери, тем более отцу. А Роберт Хатауэй не сделает ничего для того, чтобы она осталась честной женщиной. Как бы то ни было, теперь она ненавидела его так же, как раньше восхищалась. Кроме того, она боялась его, содрогаясь при воспоминании об его угрозе убить ее. Чего она хотела, так это поскорее уехать домой, в Арднаварнху, где она будет в безопасности.
На следующий день она неожиданно для всех вернулась домой, даже не переждав прекращения сильной грозы. Мать горестно запричитала, увидев, каким бледным было ее лицо. Она положила руку на лоб Лилли, почувствовала жар и приказала ей немедленно лечь в постель. Она хотела было послать за доктором, но охваченная ужасом Лилли сказала, что не хочет никакого доктора, топнула ногой и, рыдая, убежала в свою комнату.
Лилли сидела в постели в теплой хлопчатобумажной ночной рубашке. Глаза ее потемнели от переживаний, а лицо оставалось все таким же бледным. Леди Хэлен озабоченно вздохнула.
– Если завтра тебе не станет лучше, я пошлю за доктором О'Мэлли, – не допускавшим возражений тоном сказала она, поднося ложку микстуры к ее рту. – Я издавна помню этот Хатауэйский замок. Во время бури его древние стены насквозь пронизывает ветер. Тебе не следовало туда ехать.
– О, мамми! – простонала Лилли, и слезы снова хлынули из ее и без того распухших глаз.
– Лилли, дорогая, что с тобой? Скажи своей мамми, что с тобой?
Леди Хэлен обвила ее руками, и Лилли свернулась в ее объятиях калачиком. Никогда больше она не оставит свою мамми.
У окна сидела Сил и с тревогой смотрела на Лилли. Когда мать вышла, она подбежала к сестре и села на край ее кровати. Встретившись с нею взглядом, Лилли внезапно разразилась новым потоком слез. Она бросилась на постель, заколотила руками по подушкам и попыталась остановить рыдания, затыкая себе рот скомканной простыней. Сил в ужасе смотрела на сестру. К ее глазам подступили слезы сострадания.
