А ведь жалко, что не удалось прострелить коленные чашечки хотя бы Кайфарику и Пижону… Эти двое заслужили больше других.
В голове возникла картина, с его участием, но так, будто он видел все со стороны. Эти двое волокут его по коридору казармы к сортиру.
— Сейчас пожрешь дерьмеца, Дристун, — рычит в ухо Кайфарик. От него несет перегаром.
Слава Богу, этой картинке не суждено было сбыться: они пообещали сделать с ним это «на днях»». Но не сделали. И теперь уже не сделают никогда.
Но даже того, что они успели сделать, вполне хватило, чтобы в голове Дристуна созрел План.
Юноша дотронулся рукой до груди: болит, блин. Еще бы, снести столько ударов: «фанеру к осмотру».
И есть охота.
Дристун поднялся, сдвинул на спину АКМ.
Осторожно обойдя труп командира поста, направился к кухне.
Мимо казармы, где лежат (кто на постелях, кто на полу) восемь человек из личного состава ПП. Командир в смертельном бреду сумел-таки выползти на крыльцо административного пункта, где и сдох. Еще двое встретили смерть прямо на улице: Сиплый завалился у старого кедра, а Рэмбо рухнул в канаву. Все по Плану смерти.
Кухня — это его маленькое Царство. Сколько часов Дристун провел здесь за чисткой картофеля, за приготовлением жратвы. Эти одиннадцать, что теперь мирно разлагаются, любили пожрать. Большой палец правой руки изрезан ножом и кровоточит. В последние дни чистить картошку было особенно мучительно. А когда в ранку на пальце попадала соль — хоть на стенку лезь. Ну, да ничего. Все это в прошлом. Ему не нужна картошка. Он будет есть тушенку. И только тушенку.
Дристун снял с плеча АКМ, положил прямо на плиту. Так, где у нас топор? А вот он.
Встал на стул напротив шкафчика, запертого на китайский замок. Это постарался Сиплый (Тушенку здесь будем жрать только мы, понял, Дристуниша?). Будете жрать, Сиплый. Но не здесь. И не эту.
Размахнулся и!
И вот она, тушенка.
Раз, два, три, четыре, пять… Двадцать одна банка тушенки! Тушенки смоленского производства, из натурального мяса со шпиком и лаврушкой. Да, еще с перцем. Вкуснотища. Специальная армейская тушенка. Командование заботится о своих бойцах. Ну, иногда заботится.
Дристун взял банку, соскочил со стула. Ножом — торопливо — срезал крышку.
Тушенку прямо пальцами — в рот. Один кусок, второй.
Вот оно, блаженство! М-м-м, объедение.
Дристун откинулся на стуле, упершись спиной в тумбочку. Вытер жирные губы рукавом гимнастерки.
А мама всегда говорила: мясо нужно кушать только с хлебом. Ничего, мамочка, это я так, оставшиеся двадцать банок — только с хлебом! И… я скоро буду дома. Я иду домой, мамочка.
Дристун потянулся к внутреннему карману за «Мальборо» (в очередной раз спасибо, товарищ компункта!).
Достал сигарету, чиркнул зажигалкой и… замер.
Сердце глухо — тук-тук.
Из коридора по дощатому настилу пола — тук-тук. Шаги!
Блин блинский, кто это? Кто это может быть?
Ведь они все мертвы!
Неужели?
Неужели кто-то с заставы? Так быстро?
Дристун поднялся. Оправил гимнастерку.
Что ж делать, видно, у начальства заставы нюх на такие вещи — прислали кого-то. Нужно отрапортовать по форме.
«Товарищ офицер (или кого там прислали) неизвестная зараза скосила гарнизон. Я единственный, оставшийся в живых. Рядовой Николаев».
Звук шагов в коридоре приблизился к кухне.
Взгляд Дристуна упал на пустую банку из-под тушенки. Лучше убрать. Вот так, в мусорный бак.
Железо звякнуло о железо.
И тут же на пороге кухни появился…
Черт подери! Бля! Блин блинский.
Это не присланный с заставы офицер, это…
Это компункта Черный.
Вот только рожа его лишена обычного самодовольного выражения, глаза вылезли из орбит, в правом глазу, прямо в яблоке, торчит щепа, шея неестественно вывернута, перламутровый язык вывалился наружу и с него на белоснежный (между прочим, протираемый каждый день) кафель кухни падают сцепившиеся черви.
В голове мелькнул эпизод из увиденного когда-то по телеку фильма.
Зомби. Мать их, эти твари превратились в зомби!
Черный издал глухой рык и шагнул к юноше.
Дристун вскрикнул, отпрыгнул назад, к мойке.
— Что тебе надо, урод? Пошел вон отсюда!
И тут же понял — этот ничего не слышит и не понимает. Ведь Черный — мертвец. Мертвец, но… Но живой.
