С другой стороны самому призывателю ничего не мешало отправиться через портал туда, куда ему нужно и самому вызвать своего слугу уже там. Созданные Советом магов еще задолго до становления Империи, врата Пути являли собой воплощение колоссального количества магической энергии способной сжимать и разжимать пространство, переправляя желающих через быстро затягивающиеся бреши.
Маги прошлого создали столь незаменимую конструкцию благодаря изучению врат Бездны, правда, если из тех врат могли вырываться настоящие орды демонов, врата Пути не могли справиться с таким количеством желающих одновременно. Это был единственный, если не считать цены за использование, недостаток — перемещаться можно было только по одному, встав в центре самого маленького из кругов, расположенного в середине платформы и сообщив магу, проводящему перемещение, место, куда требовалось попасть. Разумеется, перенестись можно было лишь от одних врат к другим и никак иначе. — Отродье скверны, — Фалкон с презрением сплюнул себе под ноги, наблюдая, как исчезает черный туман. — Угораздило же тебя связаться с такой, как она. — Он взглянул на Кисару, как показалось девушке, с едва уловимым сожалением.
Вставая в центр круга, Кисара на миг вернулась в далекое прошлое, когда она, совсем еще ребенком, проклятым темным даром, неосознанно совершила ритуал призыва. Присматривающая за южанкой сестра ее матери задремала и любопытная девочка, стащив у тети ключи, пробралась в сырой подвал, куда ее никогда не пускали.
Найдя в покрытом плесенью сундуке старую книгу, как позже выяснилось — единственное наследие, оставшееся от ее отца, сгинувшего в песках Великих Пустынь, маленькая Кисара случайно порезала палец о пожелтевшую страницу, окропив кровью миниатюрный круг призыва, размещенный на мятом листке.
Как рассказывала ее мать, Шиара, когда она вернулась домой, то увидела спящую сестру и приоткрытую дверь в подвал. Сердце женщины сковал холод. Не помня себя, она бросилась вниз, но было уже поздно — она увидела свою дочь, без чувств растянувшуюся на полу.
Рядом с Кисарой лежало существо, от одного вида которого Шиара с трудом сдержала испуганный крик, взметнувшийся из самых глубин ее души. Покрытое слизью, красноватое человекоподобное тельце обвилось вокруг руки Кисары, плотно обхватив ее кожистыми крыльями и обвив хвостом запястье ребенка.
Существо, припав ртом к порезанному пальцу Кисары, жадно слизывало ее кровь, раздвоенным языком и жмурилось от удовольствия. Не помня себя от ужаса, Шиара, приблизилась на негнущихся, отказывающихся ей повиноваться ногах, к своему ребенку и бессильно рухнула на колени, поняв, что произошло.
Ритуал призыва и инициации был завершен, демон вкусил крови человека, отдав ему взамен несколько капель своей.
Прежде чем сияние активированного магом портала поглотило Кисару, та вдруг вспомнила вкус крови Миаджи на своих губах — терпкий и, немного, сладковатый. Вспышка поглотила фигуру девушки и, когда она открыла глаза, то была уже не во Фририарде.
* * *
Когда Кисара открыла глаза, то находилась уже далеко от Фририарда. По смуглой коже южанки пробежали мурашки, и она зябко поежилась.
Дело тут было вовсе не в том, что стало заметно холоднее. Кисара сама не знала почему, но при перемещении через врата Пути, она всегда чувствовала себя странно. Какое-то непонятное чувство охватывало девушку, стоило ей ступить на покрытые символами камни, но она никак не могла понять, что это могло означать. Это чувство было похоже на забытые воспоминания, будто принадлежавшие кому-то другому и, в тоже время, свои собственные.
Кисара неоднократно спрашивала Гвинет и остальных, но те лишь пожимали плечами, говоря, что не ощущают ничего необычного при мгновенном перемещении.
— Ненавижу эти штуки! — Пожаловался Таллаг, выйдя из врат Пути под мрачное небо Бродерио, встретившего гостей проливным дождем.
Встав рядом с Кисарой, мужчина, словно собака, стряхивающая с шерсти воду, смешно покрутил головой, разбрызгивая дождевые капли, после чего принялся оглядываться и шумно втягивать носом воздух: — Чую вонь неуместного пафоса развалившейся Империи, — с нескрываемым ехидством изрек он, краем глаза отмечая, как из врат Пути выходит Стрет, последний из отряда храмовников.
