— О чем ты? — делано изумилась девочка. — Тебе просто показало… Ай!
Договорить Миаджи не успела, так как более крупная Кисара легко повалила ее на спину и, вцепившись пальцами в щеки, принялась растягивать их.
— От-ат-фусти! — Девочка тщетно попыталась оказать сопротивление, однако ее соперница, которой, видимо, надоела одна пытка, принялась щекотать ребенка.
— Что ты задумала, маленькая демоница, отвечай?! — С напускной суровостью спросила Кисара, продолжая щекотать до слез смеющуюся Миаджи.
— Не — хи-хи!.. Не!.. А-а-а, — девочка силилась что-то сказать и, наконец, у нее это получилось: — Не скажу! — почти выкрикнула она.
— Неправильный ответ! — Вынесла свой вердикт Кисара, продолжая истязать извивающуюся Миаджи. — Попробуй еще раз!
Вдруг в дверь постучали и запыхавшаяся Миаджи, освободившись от объятий той, кого она называла сестрой, устало растянулась на кровати, полностью лишившись сил. На лбу девочки появились маленькие рожки, а из-под помявшейся юбки выглянул черненький хвостик. Но это нисколько не смутило Кисару — девушка озадаченно смотрела в сторону двери.
Стук повторился.
— Кисара, девочка, для тебя есть работа, — добрый, пропитанный заботой женский голос донесся до слуха южанки.
— Входи, Гвинет! — отозвалась девушка, переведя взгляд на бессильно распростертую на подушках демоницу. — Твое поведение, как-то связано с предложением мастера гильдии?
— Скоро сама все узнаешь… — казалось, что Миаджи расстроилась. — Я знала, что у меня не получится тебя отговорить.
— Отговорить от чего?
Миаджи не успела ответить, так как в комнату вошла высокая женщина средних лет. В ее каштановых волосах, сложенных в высокую, замысловатую прическу, серебром блестела седина. С округлым добрым лицом и слегка сгорбленным носом, она немного походила на выточенную из дерева сову, венчавшую ее прямой посох, а длинный коричневый плащ, с нашитыми на него перьями, лишь усиливал это сходство.
— Развлекаетесь, девочки? — ласково поинтересовалась Гвинет, окидывая взглядом разбросанные по полу подушки.
— Пыталась выбить из сестрицы ненужные и несбыточные мечты, — встав с кровати, Миаджи с видом оскорбленной невинности принялась расправлять свое платье.
— Зачем же? — Удивилась вошедшая женщина. — Мечты — это прекрасно! Хотя… — в глазах Гвинет, на мгновение, промелькнула грусть. — Ты говоришь о…
— О Аларде Дарие. — Закончила Миаджи, гордо подбоченившись.
— Так что там за работа, мастер? — Игнорируя девочку, спросила Кисара.
— А? — Глава гильдии Крылья Удачи несколько раз моргнула. — А! — Новый звук прозвучал более уверенно, нежели его предшественник. — Тебе она понравится… Наверное, — озадаченно прислонив указательный палец к губам, Гвинет уставилась на картину, висевшую в центре дальней стены.
Встретившись взглядом с сияющими глазами изображенного на холсте храмовника, женщина почтительно склонила голову так, как это делали почти все жители Фририарда, при виде портрета или изваяния изображающего Верховного лорда Аларда Дария. Храмовника почитали здесь как святого героя, спасшего остров, в жестоких боях уничтожив открывшиеся на нем врата в Бездну, самолично сразив младшего принца демонов — Ларгризнона.
Выпрямившись, Гвинет еще несколько мгновений с благоговением смотрела на мужчину в ярко алых доспехах с золотой отделкой, на чьем белоснежном табарде красовалась красная шипованная латная перчатка, со сжатыми в кулак пальцами — символ Сидония Воздаятеля.
— Мастер, — нетерпеливо окликнула Гвинет Кисара.
— А? — По-птичьи склонив голову на бок и округлив глаза, переспросила женщина, став еще больше похожей на сову.
— Работа, — вежливо напомнила девушка.
— Точно! — щелкнув пальцами, Гвинет широко улыбнулась. — Работа опасная но, я уверена, тебе она понравится!
— Началось… — театрально закатив красные глазки, Миаджи рухнула на подушки, старательно имитируя глубокий обморок, однако никто не обратил на нее внимания.
— Разговор длинный, так что, милочка, не угостишь меня чаем?
— Конечно! Я совсем недавно заварила особые травы…
Чашки с ароматным дымящимся напитком постепенно пустели и глаза Кисары, внимательно слушающей мастера своей гильдии, разгорались от любопытства, сменяющегося восхищением и нетерпением.
