— На восходе солнца мы будем вспоминать о них. Будем скорбеть о них и на закате, а пробудившись от звона, отмечающего полночь, мы ощутим их рядом с собою, и вечно будет нам горестно от их гибели.
Когда господарь смолк, слышно стало, как сильнее завыл ветер в лесах и низинах, а с другого берега донеслись причитания женщин, которые пришли проводить павших воинов в их последний путь.
В этот же день постельничий Штефан Мештер отправился по приказу князя в Нямцу и Сучаву: в крепости Нямцу находились княгиня и княжна Раду-водэ, а в крепости Сучавы ждала вестей о победе княгиня Мария Комнен. С назначенной ему свитой и со своим слугой постельничий быстро проделал весь путь. На другой день утром он, как и обещал своим друзьям, заехал в Тимиш, усадьбу Ждеров.
Как только он показался в воротах, боярыня Илисафта увидела его из своей горницы. Поспешно накинув лисью шубейку, она выбежала на крыльцо и прокричала своим звучным голосом:
— Первый гость по первопутку! Добро пожаловать, боярин постельничий!
— И я рад тебя видеть, дорогая боярыня Илисафта, — ответил валашский боярин.
— Мы все ждем вестей о битве, честной постельничий, — возбужденно и громко говорила боярыня Илисафта, в то время как постельничий слезал с коня. — Пожалуй в дом и расскажи нам, как идут дела. Дошли слухи, что пресветлый князь наш одержал большую победу над нехристями. Возблагодарим господа и пречистую богоматерь! Сядь, боярин постельничий, вон на тот удобный стул и рассказывай. Порадуй добрыми вестями обо всех наших. Ну, не томи же, расскажи все подробно. Но прежде скажи, не голоден ли ты. Смотри-ка, я только говорю, а нана Кира уже подумала об этом раньше меня н немедля принесет все, что нужно голодному страннику; не позабудет она и о слугах твоей милости. Ох, боярин постельничий, если бы ты знал, сколько хлопот у меня с этим Храна-беком, которого зачем-то прислал князь на мою голову. Я знаю, что он пленник Ионуца, но зачем же присылать его на мое попечение? Ничего ему не нравится. Подают ему свинину — нет, он свинину не ест. Жарят ему телятину или птицу — воротит нос. Угощаю его яичницей на сливочном масле — и это ему не нравится. А думаешь, к пирогам он притронется? Куда там! И вместо сливочного масла подавай ему баранье сало! Господи, матерь божья! Такой напасти мне только и не хватало. И ни слова не понимает по-нашему, и мы не понимаем, что он бормочет. А вообще-то что сказать? Человек как и мы; мужчина не уродливый. Скажи мне скорее, боярин постельничий, что с нашими. И если ты вернешься в стан, смотри не забудь передать конюшему Маноле, что теперь уже все решено и я ищу ему сноху. Если мы не женим Ионуца, то не будет Маноле от меня ни покоя, ни мира…
Заметив вдруг печальный взгляд постельничего, боярыня Илисафта смолкла.
— Дорогая боярыня Илисафта, — тихим голосом произнес постельничий, — наш друг конюший Маноле обрел мир и вечный покой.
Лицо Илисафты побелело, вся кровь отхлынула от него, глаза широко раскрылись, она сжала виски руками и, отвернувшись, вперила взгляд в темный угол комнаты.
— А-а-ах! — только простонала она, словно вдруг все в ней заледенело.
Она повернулась. Сухие глаза ее горели, губы дрожали.
— Когда?
— Позавчера утром, дорогая боярыня Илисафта. Вместе с ним погиб и конюший Симион.
— А-а-ах! — вновь простонала боярыня.
От сердца кровь прихлынула к лицу.
— Нана Кира! Нана Кира! — закричала она. — Иди скорее сюда. Страшную весть привезли!!! Нет уже, нет на свете двух наших любимых. Погибли супруг мой и старший сын. Позови немедля боярыню Марушку, мою невестку. Но ни слова ей не говорите, пока я ее не увижу: я сама скажу ей. И тотчас готовьте сани, слуг и припасы. Мы обе отправимся в Васлуй, чтобы устроить как положено тризну по убитым.
Таким образом остался один в гнезде у Тимиша, окруженный няньками, новый Маноле Черный. Его бабка и мать в тот же день отправились на санях в Васлуй, и подгоняла их северная метель.
Позднее, когда иеромонах Никодим возвратился со своим келейником Герасимом в Нямецкую обитель, он не забыл записать в Часослов о происшедших событиях:
