— Правда? — судя по скрипу, Дженева присела в кровати. — Честно?
— Сущая правда, — довольно засмеялась Гражена. — Сущее честно. Мы им ещё всем покажем! И не сомневайся!…
…Утро было тихим и ласковым. Гражена долго лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь чувством успокоённости: сегодня впервые за последние дни она не пробудилась для тягостных и тоскливых предрассветных часов. В ней крепло какое-то подспудное убеждение, что прежние беды остались позади. Для уверенности в этом она прокрутила убивавшие её прежде мысли "как я могла позволить так поступить с собой?" — и вдруг увидела ответ на них. Простой и действенный.
А не надо позволять. И всё.
Она больше никому не позволит унижать себя.
И ещё она больше не будет отпускать свою жизнь на самотёк. Она будет строить её сама.
Из-за двери уже давно доносились шаркающие шаги слуг и обычные, негромкие утренние шумы большого дома.
Пора вставать. Сегодня надо многое успеть сделать.
* * *
Завтрак был из разряда напрочь отбивающих аппетит. Отец ещё дулся, демонстративно отказывался есть и всё норовил завести разговор об упадке нравов и дочерней неблагодарности. Леди Олдери тактично и умело переводила разговоры в менее опасные области, рассказала пару невинных и забавных анекдотов из жизни двора, улыбалась, острила, ухаживала за гостями. Только благодаря ей завтрак не превратился в новый скандал. Гражена (она, кстати, настояла, чтобы Брутваль и Дженева тоже сели за стол, и даже усадила подругу рядом с собой) старательно делала вид, что всё в порядке, смело глядела в глаза отцу в его самых патетических моментах и с растущим уважением поглядывала на бесспорные дипломатические умения тётки. Дженева потихоньку выходила из шока, вызванного тем, что она сидит за одним столом с бароном, её бывшим хозяином, и придворной дамой, и очень пыталась казаться незаметной. И только Брутваль, ещё огорчённый попавшими в него вчера молниями барона, с удовольствием уминал завтрак: жалко только, конечно, что порции были маловаты…
Потом по твёрдому настоянию тётки Гражена потеряла много времени на примерку и подгонку её старых платьев, которые она отдала племяннице — пока, мол, та не обзаведётся собственным гардеробом. Потом ей пришлось выслушивать отца: он, похоже, никак не мог смириться с данным им самим вчера разрешением. Потом появился Брутваль с жалобами на недостаточное почтение к нему со стороны здешних слуг и надо было разбирать конфликт.
В общем, когда она, наконец, вырвалась из дома, чтобы отправиться в университет, солнце уже припекало. Как и вчера, её сопровождали только Дженева и Брутваль. Трене не раз порывался идти вместе с ней, но с деликатной помощью леди Олдери Гражена сумела поставить на своём.
После нервозной атмосферы в доме тётки на шумной и пыльной улице дышалось свободно и легко. По пути Гражена ещё раз пробежалась памятью по вчерашнему разговору с отцом: в нём, кстати, ни разу не мелькнуло ни имя Тэиршена, ни его папаши — ни вообще чего бы то ни было, связанного с неудавшейся свадьбой. И это здорово… Раз никакие слухи до сих пор не расползлись по их округе, то их, скорее всего, уже и не будет. Соседям вполне хватит для пересудов и её неожиданного чародейства!
Это, кстати, напомнило её об одном деле, к которому она до сих пор относилась несколько легкомысленно: она уже ученик чародеев — и кто бы мог подумать! — а кто они такие, и чем занимаются, она ж ведь, по сути, почти ничего не знает. Решив не откладывать это в долгий ящик, она принялась выспрашивать о них Брутваля. Толстяк, как обычно, насопелся перед рассказом, и по въевшейся с годами менторской привычке загундосил:
— Венценосный король есть вочеловеченное воплощение воли Королевства. Благородное сословие — суть его дерзания и устремления. В славных воинах Королевство являет свою силу и храбрость. Простолюдины есть его мышцы и кости…
Гражена терпеливо выслушала эти прописные истины вплоть до последних слов — "а чародеи суть прочные нити, коими превечно связаны и Тело и Дух Королевства".
— Да будет свет Высокого навсегда с ним. Да не упадут мои слова на камень, — девушка закончила формулу за учителя и вернулась к началу разговора. — Брутваль, расскажи мне, что говорили о чародеях, когда ты учился в университете. Ты же, наверное, видел и их учеников. Чему они учатся? Я должна знать о них всё! Ну?…
