Таким образом мы постепенно образовали маленькую группу из людей, интересовавшихся тем же, что и мы. В то время в Голландии британский евангелист Сидни Уилсон проводил по воскресеньям молодежные собрания, и мы стали посещать их.
Одной из первых работниц, которая стала ходить с нами на эти собрания, была Ами, слепая и сильно покалеченная девушка, стоявшая за одним конвейером с Гретье. Ами читала по Брайлю и показала мне, как маленькой ручкой Брайля она выкалывает буквы для слепых покупателей. Я тоже купил такую ручку и алфавит Брайля и оставлял записки на конвейере для быстрых пальчиков Ами.
Конечно, Гретье не могла пропустить такое.
"Ами! - начинала она кричать из ряда работающих девушек. - Сколько он предлагает на этот раз?"
Долгое время Ами воспринимала эти насмешки добродушно. Но однажды, вернувшись из цеха загрузки, я увидел, что она часто мигает белыми глазами, словно пытаясь сдержать слезы.
"Понимаю, - гремела Гретье, - почему ты так неуверенна".
Она увидела меня и злобно усмехнулась. "Ами, в темноте все мужчины одинаковы, а?" - крикнула она.
Я застыл в дверях. В то утро я молился, как всегда по дороге на работу, чтобы Бог подсказал мне, что говорить этим людям. Тот ответ, который я получил сейчас, показался мне настолько неожиданным, что мне трудно было поверить в это, и все же повеление было таким отчетливым, что я повиновался ему не задумываясь.
"Гретье, - сказал я, - заткнись! И заткнись по-хорошему!"
Гретье была так изумлена, что ее челюсть буквально отвисла. Я сам удивился. Но мне пришлось продолжить, иначе я потерял бы инициативу.
"Гретье, - позвал я, перекрикивая шум огромного цеха, - в девять часов утра в субботу на христианскую конференцию отправляется автобус. Я хочу, чтобы ты была в нем".
"Хорошо", - ответила она.
Ее ответ прозвучал мгновенно. Я подождал, думая, что сейчас последует какая-нибудь шутка, но потом заметил, что теперь уже Гретье моргает глазами. Когда я уходил загружать ящики, я обратил внимание, что весь цех странным образом молчит. Все были в легком шоке от того, что произошло.
В субботу Гретье была в автобусе. Это удивило меня больше всего. Хотя это была прежняя Гретье, и она всем нам дала понять, что едет только затем, чтобы посмотреть, что там будет происходить.
На конференции Гретье осталась верна себе. Время от времени можно было слышать ее комментарии по поводу того, что люди рассказывали о своей жизни, которую изменил Бог. В перерывах между собраниями Гретье читала какой-то журнал.
В воскресенье вечером автобус привез нас обратно в Алкмар, где я оставлял свой велосипед в гараже. Гретье жила в соседнем с Витте городке. Я подумал, не согласится ли она поехать со мной на багажнике. Это был удобный случай поговорить с ней без свидетелей.
"Хочешь, я отвезу тебя домой на велосипеде, Гретье? Сэкономишь на автобусе".
Гретье скривила губы, и я понял, что она прикидывает, стоит ли ехать со мной ради экономии на автобусном билете. Наконец она пожала плечами и села на багажник. Я подмигнул Корри, и мы поехали.
Как только мы выехали за город, я собрался было заговорить с Гретье о Боге. Но, к моему удивлению, она выдала четкую команду: "Ни слова о религии. Будем любоваться природой".
Я с трудом поверил, что расслышал правильно. Но послушался. За все время поездки я не сказал моей пленнице ни слова о религии. Я говорил о цветочных полях, мимо которых мы проезжали, и узнал, что во время войны она тоже ела луковицы тюльпанов. Когда мы добрались до ее улицы, она наградила меня улыбкой.
На следующий день Корри встретила меня сияющей улыбкой. "Что такое ты сказал Гретье? Должно быть, случилось нечто невероятное!"
"Что ты имеешь в виду? Я не сказал ни слова".
Однако за все утро Гретье действительно не произнесла ни одной грязной шутки. В тот день Ами уронила коробку шоколада. И именно Гретье встала рядом с ней на колени, чтобы помочь собрать рассыпанный шоколад. Во время обеда она поставила свой поднос рядом со мной.
"Можно сесть с тобой?"
"Конечно", - сказал я.
"Знаешь, о чем я думала? - начала Гретье. - Я думала, ты будешь давить на меня, чтобы я "приняла Иисуса Христа", как они говорят на своих собраниях. Я не собиралась слушать это. Но ты не сказал ни слова. А теперь... только, пожалуйста, не смейся".
