— Весьма, — согласился Колин. — Эта наследственная склонность может в любую минуту проявиться и во мне, и тогда я бог знает что натворю.
— Я буду осторожна, — заверила его Эмма. — Покажите мне, пожалуйста, дом. Которая из комнат была вашей детской?
— Она находится в другом конце дома.
— Покажите мне ее, пожалуйста, — повторила Эмма.
Колин оглядел ее спальню:
— Тут все страшно запущено. После того как я вступил в армию, мама здесь почти не бывала. А я наезжал на день-другой, и то очень редко. — Он нахмурился, разглядывая ветхие шторы. — Видно, что я уделял дому мало внимания и мало тратил на него денег. В такой дом просто стыдно было привозить молодую жену.
— Ну вот, давайте все хорошенько рассмотрим и решим, какой нужен ремонт, — заявила Эмма. — И имейте в виду, я собираюсь переклеить в этой комнате обои. Надеюсь, вы не так уж любите розовый цвет?
Колин пригляделся к обоям:
— Мама мне всегда говорила, что эти обои напоминают ей воспаленный язык.
— Тогда почему она их не заменила?
— Ей хотелось одного — поскорее уехать отсюда в Лондон, — рассеянно отозвался Колин. — Придется этим заняться нам самим.
— Отлично, давайте так и сделаем. И когда тут переклеят обои, я потребую, чтобы на окна поставили решетки.
Колин посмотрел на нее с изумлением, а потом расхохотался.
Эмма оделась, и потом они с Колином быстро обошли все комнаты дома. Везде стоял затхлый, нежилой дух. Эмма распахивала ветхие шторы навстречу солнцу, и высказывала предложения, в какой цвет перекрасить стены и какой тканью обить мебель.
— Вы много времени проводили в поместье? — спросила она в комнате, где ребенком жил Колин.
— Да почти каждое лето. И на каникулы приезжал, когда мог. Это был главный камень преткновения между моими родителями. Отец хотел бы жить здесь в течение всего года, а в Лондон ездить только на сезон. А мама утверждала, что погибает здесь от скуки.
— Само собой, — заметила Эмма.
— Что?
— Не важно. Во всяком случае, летом здесь замечательно.
— Для мальчика это был настоящий рай, — сказал Колин.
— Мне кажется, нам надо приезжать сюда на лето, — решительно сказала Эмма. — Да и в другие
времена года тоже.
— Вы в этом так уверены, проведя здесь всего одну ночь? — с улыбкой спросил Колин.
— Да.
— Кажется, я женился на женщине, которая быстро принимает решения и твердо стоит на своем.
— Разве вы этого не знали? Я из окна видела сад. Пошли туда.
— Нет, сейчас мы пройдем по террасе в столовую, — скомандовал Колин, схватив ее за руку. — Я хочу есть.
— Тиран, — сказала Эмма.
— Наследственность, — отозвался Колин и повел ее вниз по лестнице.
Молодая служанка, которая протирала тряпкой дубовые панели на лестничной площадке, ухмыльнулась, увидев, как ее хозяин улыбается новой госпоже.
Завтрак состоял из яичницы и кофе со свежим хлебом, намазанным медом.
— Хотите после завтрака покататься верхом? — предложил Колин.
— Я, наверное, разучилась ездить верхом, — ответила Эмма. — Мне уже много лет не приходилось садиться на лошадь.
— Отчего же?
Взгляд Эммы затуманился. Какое уж там катание, когда она вынуждена была снимать дешевые меблированные комнаты и никогда не знала, проиграет или нет Эдвард сегодня их последние несколько фунтов.
Колин понял, что задал бестактный вопрос.
— Я тут держу несколько лошадей, — продолжал он, — которые только и делают, что едят. Пойдемте на них поглядим.
— У меня нет костюма для верховой езды, — с сожалением сказала Эмма.
— На чердаке пылится множество сундуков с одеждой. Миссис Трелони что-нибудь вам подберет.
— Но…
— Проедем вдоль берега. Я вам покажу поющие пещеры.
Это звучало так заманчиво, что Эмма больше не возражала.
Через час она уже сидела на кроткой гнедой кобылке, одетая в пахнувшую плесенью бархатную амазонку фасона прошлого столетия.
— У меня в ней дурацкий вид, — жалобно сказала она Колину.
— Ничего подобного, — ответил он.
Амазонку сшили много лет назад для юной девушки — может быть, для его двоюродной бабки Силии. Эмме она была тесновата, но зато отчетливо вырисовывала нежные округлости ее тела, о которых в обычной одежде можно было только догадываться. Глядя, как при дыхании вздымается и опускается ее грудь, Колин почувствовал возбуждение.
