— В чем дело? — спросил Колин.
— Да ничего, милорд, — ответил Реддингс, продолжая стоять у стола, что тоже было исключением из правил.
— Что-то вычитал в газете? — догадался Колин. — Так скажи прямо, что ты там нашел?
— Вы, конечно, не обязаны оповещать меня, то есть слуг, о своих планах, милорд, — наконец решился Реддингс. — Но предстоящие перемены в доме каким-то образом затронут и прислугу. В связи с этим, я считаю, вы должны были предупредить всех нас.
Реддингс, выдав тираду, стоял теперь с совершенно невозмутимым видом, вперив остановившийся взгляд в стену, где не было ничего примечательного, кроме давно там висевшей картины.
— Перемена? — озадаченно повторил Колин и посмотрел на газету. О чем это он?
— Да, милорд, — безликим тоном проговорил Реддингс. — Неужели вы не понимаете, как для нас это важно?
— О чем ты говоришь? Какая еще перемена?
Камердинер бросил на него укоризненный взгляд, потом, не говоря ни слова, развернул газету, открыл страницу объявлений и указал пальцем на одно из них. Колин прочитал.
— Боже правый! — воскликнул он.
— Новая хозяйка всегда все переделывает в доме по-своему, — не замечая реакции хозяина, гнул свое Реддингс. — Повариха уверена, что вместо нее наймут шеф-повара-француза, а горничные… — Увидев наконец, как свирепо нахмурился Уэрхем, камердинер умолк.
— Это все штучки Беллингема! — взорвался вдруг Колин.
Он еще раз перечитал объявление о помолвке леди Эммы Таррант, дочери досточтимого Джорджа Беллингема, с бароном Сент-Моуром. Старый черт даже имел наглость назначить срок свадьбы — через две недели.
— Боже правый! Эмму это сообщение приведет в бешенство. Теперь уж мне не удастся спокойно поговорить с ней.
— Это неправда, милорд? — удивился Реддингс, вглядываясь в лицо хозяина.
Ему приходилось видеть лорда Уэрхема в разных ситуациях: и когда он изнывал от скуки и меланхолии, и когда он был охвачен огнем борьбы в сражениях. Но ни разу он не видел барона в таком бешенстве.
— Что-нибудь не так, милорд? — осмелился еще раз повторить вопрос Реддингс.
Но Колин уже не слышал его. Мама!..
— Что подумает мама! — воскликнул он и вскочил из-за стола, опрокинув стул. — Вели сейчас же оседлать мою лошадь. Мне немедленно надо ехать.
— Сию минуту, милорд. — Реддингс уже забыл про обиду, и теперь им руководило только любопытство. — Могу я спросить, куда вы едете?
— Туда, где меня никто не найдет! Необходимо расставить все на свои места, — ответил с каким-то неопределенным выражением на лице барон. — Распорядись же насчет лошади побыстрее!
В то же утро Эмма еще одевалась к завтраку, когда Арабелла Таррант ворвалась к ней в спальню.
— Милочка, как же можно так от меня таиться? — закричала Арабелла. — А еще притворялась, что ни за что не выйдешь замуж! А я, дура, и поверила! Ну, неужели нельзя было со мной поделиться, когда он сделал тебе предложение? Это уму непостижимо!
Эмма, сидевшая перед зеркалом с поднятыми руками и зачесывавшая наверх волосы, повернулась с удивлением на лице.
— Вы о чем говорите? — спросила она.
— И такой богатый человек! — восклицала Арабелла, стискивая руки на своей тощей груди. В это утро на ней было платье какого-то ядовитого кирпичного цвета. — У тебя будет все, что ты только пожелаешь. И говорят, он красивый мужчина, — уже почему-то грустно добавила она.
— О чем вы говорите? — сердито переспросила Эмма, но у нее упало сердце: она уже догадалась, о чем идет речь.
— Ну, как же! В сегодняшнем номере «Морнинг пост» напечатали объявление о твоей помолвке. Ты разве не знала об этом?
— Покажите, — сквозь стиснутые зубы проговорила Эмма.
Арабелла с готовностью поспешила за газетой, и уже через несколько минут Эмма читала краткое объявление, тогда как Арабелла без умолку болтала о свадебном наряде, новой мебели, модных каретах. Она была в таком восторге, словно речь шла о ее собственном замужестве. Эмма положила газету на туалетный столик. Она не могла понять, как после всего, что она наговорила, Уэрхем мог дать такое объявление. Попрать ее права и ее желания! Объявление ясно говорило, что ее мнение ничего не значит.
