Прищурившись, Оуэн наблюдал за ней несколько долгих, томительных секунд, словно собираясь выяснить, почему именно она позвонила. Но вместо этого спросил:
– Вы собираетесь судиться с этим типом?
– Нет. – Рут невольно подумала, какие красивые у этого человека глаза, хотя и печальные. Темно-карие, почти черные, с длинными черными ресницами. – Этот мерзавец… Словом, недостойно меня судиться с ним.
Оуэн кивнул и больше к этой теме не возвращался, к вящему облегчению Рут. Очевидно, ему хватало собственных проблем.
– Что ж, – сказал он. – Мне нужна жена, которая может принять гостей, умеет поддержать светскую беседу, неглупая.
Синие глаза Рут холодно сверкнули.
– И школу, и колледж я окончила с отличием, – отчеканила она. – Этого достаточно?
Оуэн снова кивнул: не то чтобы услышанное произвело на него впечатление, просто он принял это к сведению. Не очень-то он ловко себя чувствует, неожиданно подумала Рут. Должно быть, жалеет, что заварил всю эту кашу.
– Умеете ли вы притворяться?
– Притворяться? – Рут растерялась, но обращенный к ней вопрос и в самом деле был странен.
– Да, именно так. – Стоун нетерпеливо перевел дыхание. – Вам же придется делать вид, что вы влюблены в меня, когда обстоятельства того потребуют. У вас получится?
Он встал и подошел ближе, глядя на Рут. От напряжения на его лбу прорезались морщины.
Теперь уже молодая женщина почувствовала себя неловко. Он, что, в самом деле не прочь видеть ее в этой роли? Сама она вовсе не собиралась заходить так далеко.
– Полагаю, проблема не во мне, а в вас, – ответила Рут. – Сможете ли вы сами убедить всех и каждого, что счастливо женаты? И потом, дети прекрасно чувствуют фальшь. Подумали ли вы об этом?
Оуэн нахмурился. И у Рут сложилось впечатление, что он совершенно не задумывался над этой стороной проблемы.
– Саймон слишком мал, чтобы что-то понять, – сказал он наконец, словно оправдываясь.
– Не думаю. Сколько ему?
– Четыре, скоро пять.
– Значит, ему было три года, когда…
– Когда умерла его мать? Да.
– Он ее помнит?
– Да.
– Тогда как он отреагирует на новую…
В этот момент распахнулась дверь, в комнату влетел маленький мальчик и бросился к Стоуну.
Улыбка совершенно преобразила лицо Оуэна, он распахнул малышу объятия. Этот человек утверждал, что любви нет места в его жизни, но он лгал.
– Дедушка, смотри. – Саймон показал ободранное колено. – Я упал с камня, но даже не заплакал!
Дедушка! Рут была поражена.
– Ты у меня храбрый. – Оуэн внимательно осмотрел намазанную йодом ногу. – Но я же велел тебе не мешать мне…
– Но, дедушка… – Слезы были готовы брызнуть из глаз малыша.
– …если не случится что-то серьезное. Пораненная коленка – веская причина.
Саймон торжественно кивнул и посмотрел на Рут безо всякой робости. Его темные волосы были аккуратно причесаны, а глаза напоминали глаза Оуэна.
– А вы дедушкина девушка?
Рут все еще пыталась осознать тот факт, что малыш приходился Оуэну Стоуну внуком, и не нашлась, что ответить.
Зато на лице самого Оуэна отразился неподдельный ужас.
– Саймон! – воскликнул он. – Невежливо так разговаривать с гостями!
– Но Берти сказала…
– Неважно, что сказала Берти.
– Но дедушка…
– Хватит, Саймон!
Лицо мальчугана сморщилось, и Рут стало его жаль.
– Хочешь конфетку? – быстро спросила она.
Мальчик взглянул на деда, прося разрешения, и, когда тот кивнул, соскользнул с его колен и подбежал к Рут. Она нашла в сумке упаковку карамели и дала малышу. Саймон взял одну карамельку, остальное вернул Рут.
– Оставь себе.
– Как, все? – Темные глаза с надеждой смотрели на гостью.
– Да.
– Ой, спасибо! – И он подбежал обратно к деду. – Смотри, что мне дали!
– Надо же, как тебе повезло. Иди покажи конфеты Берти.
– Она спит.
Оуэн нахмурился.
– Тогда поиграй в своей комнате и веди себя хорошо. Я скоро приду.
– А можно я покажу тете мои новые машинки?
– Нет.
У Саймона задрожала нижняя губа.
– В другой раз, – сказал Рут, снова пожалев малыша.
Оуэн бросил на нее свирепый взгляд: должно быть, счел ее самонадеянной нахалкой. Но Рут знала, что другого раза не будет, всего лишь пыталась утешить мальчика. Она вовсе не имела в виду, что согласна на брак по расчету!
