– Мне будет больно, если ты станешь пренебрегать мной… В постели, – спокойно сказала она.
– Ну, если мы по-прежнему собираемся спать в одной кровати, это будет просто невозможно! – хмыкнул Оуэн. – Ты, знаешь ли, настоящая ведьма. Когда ложился в постель, я намеревался придерживаться определении принципов. Но твой пьянящий запах, дразнящая теплота твоего тела, блаженство твоих прикосновений растопили мои принципы, как солнце – мартовский снег.
– Так и должно было быть, – кивнула Рут.
– Тогда почему…
Но вместо того чтобы договорить, Оуэн схватил Рут и снова поцеловал. Однако тут отчетливо раздался голос Саймона, зовущий деда. Им пришлось отпустить друг друга и, накинув халаты, отправиться искать малыша.
Они обнаружили его в комнате Альберты. Саймон сидел на кровати прабабушки и играл в машинки.
Альберта понимающе улыбнулась, взглянув на Рут и Оуэна.
– Я тут уже давно усмиряю это маленькое чудовище, чтобы оно не отправилось будить вас. Как спалось?
Судя по выражению лица, тетушка прекрасно поняла, чем они занимались.
Неужели мы так шумели? – встревожилась Рут, чувствуя, что ее щеки заливает румянец. Или у нас просто глаза горят?
В отличие от Рут Оуэн нисколько не смутился.
– Мы отлично выспались, спасибо. А что до тебя, шалопай, то почему ты поднялся в такую рань?
– Какая рань? – удивилась Альберта. – Сейчас половина десятого. Саймону давно пора завтракать.
– Простите, мэм, это не ваше? – Рут обернулась и увидела, что парень, которого она раньше заметила на пляже, протягивает ей фотоаппарат. – Он лежал вон на тех камнях. Я видел, как вы снимали там вашего сына.
– Это не мой сын, – сказала Рут прежде, чем успела обдумать свои слова.
– Простите, с моей стороны это извинительная оплошность. Но ведь это ваш аппарат, не так ли? Вам наверняка было бы жаль лишиться сделанных снимков.
– Спасибо, вы очень добры.
Парню было за двадцать пять. Высокий, с темно-русыми волосами и приятным лицом. Саймон подбежал к Рут, и незнакомец, с любопытством посмотрев на мальчика, улыбнулся ему. Но малыш, прежде чем взглянуть на чужого человека, вцепился в руку Рут.
– Дядя принес наш фотоаппарат, Саймон. Я забыла его.
– Саймон, – повторил парень. – Прекрасное имя.
– Саймон Стоун, – представился мальчик, задрав подбородок и тем напомнив Рут Оуэна.
По лицу незнакомца пробежала тень.
– И сколько тебе лет, Саймон Стоун?
– Четыре. А тебе?
Парень засмеялся.
– Ого, тебе палец в рот не клади! – И обратился к Рут: – Его родители должны гордиться таким сыном.
Рут не собиралась обсуждать семейные дела Стоунов с посторонним.
– Нам пора домой, – сказала она, поглядев на часы. – Спасибо, что вернули нам фотоаппарат. Пойдем, Саймон.
– Счастливо, Саймон! – попрощался незнакомец. – Вот, держи. Купишь себе конфет.
И протянул пять долларов – столько не дают маленькому ребенку, особенно чужому. Рут собралась было вернуть деньги, но глаза Саймона горели таким восторгом, что у нее просто не хватило решимости. Вместо этого она сказала молодому человеку:
– Вам не следовало давать ему так много. Но все равно, спасибо.
– Спасибо, – спохватился Саймон.
– Не за что, – отозвался парень.
Рут чувствовала спиной ее взгляд, пока шла по берегу к коттеджу, но к вечеру забыла о маленьком происшествии.
Однако Саймон не забыл и первым делом рассказал обо всем деду. Оуэн пришел в бешенство.
– Я же запретил тебе разговаривать с чужими людьми и принимать от них подарки, – накинулся он на внука. – А ты, Рут, как ты могла допустить такое!
Она изумленно посмотрела на Оуэна.
– А что такого? Человек вернул мне забытый фотоаппарат. Не могла же я не обращать на него внимания…
– Не надо было разрешать Саймону принимать от него деньги!
– Да этот человек не имел в виду ничего предосудительного. И я уверена, Саймон не стал бы с ним разговаривать, если бы был один.
Оуэн зло поглядел на нее.
– Проследи, чтобы ничего подобного впредь не повторилось.
На этом разговор, казалось, закончился. Однако позже, в спальне, когда они ложились спать, Оуэн снова вернулся к этой теме.
– Я плохо отношусь к незнакомцам, которые интересуются Саймоном. Как звали того человека?
